Давайте поиграем в Arcanum. Книга 1: Последняя воля
Шрифт:
— За что он вас так ненавидит?
— Эпплби завистливая бездарность. Мы знали друг друга с детства, когда ещё были друзьями. Однако, когда я начал патентовать изобретения, он становился всё более враждебным. Он всё время разглагольствовал о том, как станет баснословно богатым промышленником, но он не очень умён. Сперва это было грустно, но с годами он стал опасно разнузданным.
Какое-то время они оба стояли молча, наблюдая как по полу растекается огромная лужа. Когда она достигла ботинка Бейтса, тот
— Постойте, сэр, — затараторила Криона, — я ещё хотела бы поговорить об этом кольце.
Бейтс лишь махнул ей рукой, приглашая пройти за ним в кабинет. Меня не пригласили, так что я остался возле двери рядом с полуогром-телохранителем, старательно изображавшим статую. Отсюда мне было отлично слышно голос Бейтса, имевшего привычку говорить очень громко. Криона тоже старалась говорить так, чтобы мне было слышно, отчего её голос звучал несколько театрально-наигранным.
— Великие боги! Как попало к тебе это кольцо? — Ошеломлённо воскликнул Бейтс.
— Гном отдал его мне, умирая.
— Гном?! Что за глупые шутки? Ты уверена, что это был не дворф?
— Никогда не встречала тощих, безбородых дворфов.
— Да. Я знаком с традициями дворфов. Скажи мне, были ли у этого малого особые приметы?
— У него был шрам, проходящий через левый глаз.
— Во имя Альбериха! Я чувствовал — это был не гном. Это был Стеннар Камнерез.
— А зачем этот дворф, Стеннар, сбрил бороду?
— О боги… чтобы он сбрил бороду, должно было случиться нечто уму непостижимое, — Бейтс ненадолго замолчал. — Но пожалуйста, скажи мне, сказал ли он что-либо перед смертью? Сказал ли он что-нибудь про… про меня?
— Он сказал, что сбежал предупредить о зле.
— О зле? Каком зле? И откуда он сбежал?
— Он не сказал. Я думала, вы можете знать, что это значило.
— Должно быть случилось нечто ужасное после того… после того как я… — голос Бейтса стих. — А он… сказал ли он что-нибудь ещё?
— Он называл вас парнем. Почему?
— Не знаю. Хотя дворфы воспринимают время не так, как люди, он должен был понимать, что сейчас я уже старик. Возможно это от того, что я был лишь мальчишкой, когда… когда я предал его доверие, столько лет назад.
— Должна сознаться, я прочитала ваш дневник.
— Ты пробралась в мой дом незамеченной, не так ли? Хм… думаю у меня найдётся поручение для девушки, подобной тебе.
— Что за поручение?
— Поскольку ты прочитала мой дневник, то знаешь о моей связи с кланом Чёрной Горы и их загадочном исчезновении? Я бы хотел, чтобы ты отправилась в их рудники и попыталась найти там ответы об их текущем местонахождении.
— Вам удалось разбудить моё любопытство. Я приложу максим усилий, чтобы что-нибудь разузнать.
— Твой энтузиазм придаёт бодрости старику.
За дверью
— Вот, — продолжил Бейтс, — позволь я покажу где их искать. Пожалуйста, возвращайся, как только у тебя будет какая-то информация. Я не останусь в долгу. И ещё, я хотел бы выкупить у тебя своё кольцо. Я дам за него двести монет. Оно много для меня значит, отец подарил его мне перед смертью.
— Конечно, Стеннар хотел, чтобы вы его получили. Но, прежде чем я уйду, позвольте ещё кое-что спросить.
— Что ты хочешь знать?
— Вы были кумиром моего детства. Я отправилась в Тарант на Зефире чтобы поступить в университет и изучать журналистку, потому что мечтала однажды взять у вас интервью о том, как вы изобрели паровую машину. Но теперь я узнала, что вы в действительности…
— Но я никогда и не утверждал, что изобрёл её. Это было лишь всеобщим предположением. Однако я изобрёл множество устройств, основанных на её принципах.
— И что по-вашему должно было случиться после продажи машины?
— Должно быть это энтузиазм, или, возможно, импульсивность юности не дали мне остановиться и задуматься о последствиях моих действий. Мои мысли полностью занимало желание добиться уважения дворфов. Лишь это имело значение.
— Наверное очень неприятно получать столько похвалы за паровую машину.
— Да, это так, и это мучит меня каждый день. Я был лишь ребёнком, кода облачённые в балахоны явились с тем ужасным предупреждением, и я испугался. Они чётко дали понять, что мне нельзя разглашать происхождение машины.
— Да, быть баснословно богатым должно быть тяжкой ношей.
— Всё это богатство висит камнем на моей шее, каждый день напоминая мне об отвратительной ошибке юности.
— Но какой смысл был в том, чтобы добиваться уважения дворфов? Разве они недостаточно ясно дали понять, что никогда не примут вас?
— Ты не понимаешь. Я был… я стал сиротой в раннем возрасте. Для меня дворфы олицетворяли всё, чем я хотел видеть свою семью — тесно сплочённый клан. И уважение, которое я имел к их блистательной технологии… Я сделал ошибку, обычную для юности, я полагал интеллект означает сострадание. Мне было нужно чему-то принадлежать, осознавать, что я имею какую-то ценность.
— Вы осиротели? Что случилось?
— Моя мать умерла при родах. Думаю, отец умер тогда же, хотя он продолжал существовать в мире ещё восемь месяцев. Когда он больше не мог жить дальше, то наложил на себя руки.
— Но оставить вас вот так…
— Он оставил меня неплохо обеспеченным, учитывая, что его связь с реальностью утончалась с каждым днём, думаю он посчитал, что мне будет безопаснее остаться на попечении других… Последнее, что он сделал в жизни, это подарил мне это кольцо.