Давид против Голиафа
Шрифт:
Мужчина и женщина в раю находятся в золотом сне первозданного блаженства. Среда не противостоит им, и они также не переживают травму своего фундаментального различия. Поэтому до грехопадения они ходят голыми, не зная стыда, поскольку не являются тайной друг для друга.
Человечество, вброшенное в суровый мир, сразу испытывает на себе беспощадность среды. В этих условиях мгновенно проявляется диаметральная оппозиция смыслов, присущих мужскому и женскому. Они по-разному интерпретируют окружающий человека мир, имеют разные ценностные ориентиры, часто не совместимые задачи. Главная цель женщины – безопасность, главная цель мужчины – вызов, постоянная конфронтация со средой.
Перемирие
То, ради чего мужчина и женщина заключают перемирие, а возможно, даже вступают в союз, – это предъявленное им религией сознание того, что все формы и ценности повседневного существования иллюзорны и конечны, смерть господствует над всем. И только выход за пределы этого конечного может оправдать мучительные тяготы обыденной жизни.
Либеральное общество уникально в том смысле, что впервые за всю историю делает ставку не на примирение полов через высшее начало, а как раз, наоборот, на разжигание межгендерной розни. Конечно, все это делается под аккомпанемент политкорректных причитаний, через внушение с самого нежного возраста отвращения к «сексизму», через прививку толерантности, идущую так далеко, что мальчиков с детского сада приучают писать так же, как девочек.
В итоге любой офис западного мегаполиса похож на банку со скорпионами, где мужчины и женщины находятся в постоянном напряжении взаимного недоверия, подозрительности, интриг, именно на половой основе. Между ними то и дело вспыхивают судебные разбирательства по поводу не так брошенного взгляда, взаимные обвинения в сексуальных домогательствах и тому подобный параноидальный бред, который либерализм внушает своим утратившим всякую естественность последователям.
Вместе с тем, ни на Кавказе, ни в Индии, ни в Ираке этих представителей «офисного планктона» не приняли бы ни за мужчин, ни за женщин: так далеко на самом деле они отошли от образов своих прародителей, Адама и Евы.
Либеральный унисекс не решает через пресловутую толерантность проблему войны между полами, наоборот, он делает перемирие между мужчиной и женщиной практически невозможным.
3.7. Кризис поколения. Кризис рода
Кризис межпоколенческих отношений заключается в утрате непосредственно переживаемой исторической последовательности «отцов» и «детей», в результате чего разные возрасты соприсутствуют в общем броуновском движении на одной временной плоскости.
Молодое поколение должно бросать вызов своим родителям. Без этого вступающие в жизнь юнцы просто не смогут стать настоящими людьми. В конце концов, именно в родителях обобщается образ той неправды, которая интуитивно ощущается еще неиспорченными душами в любой общественной среде.
Для того чтобы бросить вызов отцам, нужно, чтобы поколение старших было оформлено как самостоятельная сила, имеющая собственное лицо. Нужно, чтобы старшие воспринимались своим потомством как хозяева жизни, ответственные за то, что происходит.
Когда Ульрика Майнхоф и Андреас Баадер выступили в предельно жесткой форме против современного им общества Германии 1960-х, их мотивом была борьба против отцов, ответственных за Вторую Мировую, приведшую к поражению и порабощению Германии. Для радикальных левых движений двух послевоенных поколений проблема отцов была
Сегодня такое вряд ли возможно. Отцов нет! Противостояние между поколениями размыто до исчезновения четких границ между «старшими» и их вступающим в жизнь потомством.
Кроме того, у нынешнего подрастающего поколения нет ощущения, что в лице своих отцов они имеют дело с «хозяевами жизни», которые за что-то несут ответственность. Скорее, наоборот, люди старшего возраста воспринимаются как маргиналы с несостоятельными воззрениями, они, если и отвечают за что-то, так только за напрасность прожитых ими жизней.
Неправда, против которой следует выступать, сегодня утратила традиционную ассоциацию с не дающей дышать геронтократией. В советское время диктатура старцев отчетливо противопоставлялась нетерпеливым ожиданиям молодости. Необходим был такой политический институт как комсомол, для того чтобы использовать конфликтную энергию юного поколения.
В наши дни все «молодежное» имеет нестерпимый привкус фальши и «постановки», немыслимых раньше, когда молодость была синонимом подлинности.
В броуновском движении мегаполиса отцы и дети, молодежь, люди среднего возраста и пенсионеры составляют равномерно взболтанную взвесь: все одинаково лишены ориентиров, все находятся в равных экзистенциальных условиях маргинализованных люмпенов. Поколения не только утратили лицо, они не могут даже выработать символические маски, которые были в ходу еще недавно (пресловутые «шестидесятники» и т. д.).
Либеральное общество отобрало у людей еще один ориентир, лишило их возможности как протестовать, так и «делать жизнь с кого», отталкиваясь от исторической преемственности. Еще одним шансом что-то понять меньше! Еще одна дверь на свободу замурована…
4. Политика
Кризис политики заключается в том, что борьба групповых интересов заменяет противоборство между принципиальными типами сознания
Сфера политики есть сфера противоборства между различными типами сознания, имеющими своих представителей, или субъектов политики, в лице «политических клубов». До начала Нового времени главными противоборствующими субъектами, представляющими различные типы сознания, были, с одной стороны, клерикалы, с другой стороны – королевская власть, опирающаяся на традиционную воинскую касту. С началом Нового времени клерикалы и светская знать слились в один традиционалистский клуб, которому начал противостоять либеральный клуб – богема и лица свободных профессий, с определенного момента проявившиеся как самостоятельный общественный фактор. Воинская каста, уйдя из иерархической организации, переродилась в самовоспроизводящееся сообщество радикалов, а с течением времени политическим фактором стал также и мегаполисный люмпен – молчаливое большинство. Либералы практически заполнили всю менделеевскую таблицу современной политики – от марксистов до фашистов. Однако их отчаянные попытки влиять на старые элиты, держать под контролем люмпенов и использовать как инструмент радикалов наталкиваются на тайную дипломатию традиционных верхов, которые с легкостью переигрывают амбиции парламентских партий. Кроме того, в самое последнее время вызовом для либералов стало возвращение религии на авансцену политической борьбы, причем не сверху, а снизу, как это было в Европе во времена анабаптистов. Кризис политики основан на ее двойственной природе: с одной стороны, сценический аспект, сопряженный с публичными фигурами; с другой стороны, кулуары анонимной бюрократии, которые ведут в клубные кабинеты истинных хозяев жизни.