Давний спор славян. Россия. Польша. Литва
Шрифт:
Заговор Никитичей не остался вне поля зрения агентов Годунова. Больной Борис в ночь на 26 октября 1600 г. решил нанести превентивный удар по Романовым.
Польское посольство также находилось на Варварке, и этой ночью послы стали свидетелями нападения царских войск на подворье Романовых. Один из членов посольства записал: «Этой ночью его сиятельство канцлер сам слышал, а мы из нашего двора видели, как несколько сот стрельцов вышли ночью из замка [Кремля] с горящими факелами, и слышали, как они открыли пальбу, что нас испугало… Дом, в котором жили Романовы, был подожжен, некоторых он [царь Борис] убил, некоторых арестовал и забрал с собой…».
Братья Никитичи были арестованы
Однако на Руси всегда предпочитали судить политических противников не за их проступки, а навешивать на них ярлыки. В начале XVII в. был ярлык «колдун», а в XX в. — «шпион». Вспомним, что Троцкий, Тухачевский, Ежов и Берия были агентами иностранных разведок. И если с первых двух обвинения в шпионстве были позже сняты, то в 2000 г. «демократическая» Фемида еще раз подтвердила, что Ежов и Берия были платными агентами иностранных разведок. Соответственно Романовым и их сторонникам в вину были поставлены колдовство и «коренья». Борису очень хотелось показать, что он борется не с большим боярским кланом, а с отдельными колдунами, посягнувшими на здоровье и жизнь членов царской семьи.
В летописи дело представлено так: дворовый человек и казначей боярина Александра Никитича Романова, Бартенев, пришел тайно к дворецкому Семену Годунову и объявил, что готов исполнить волю царскую над господином своим. По приказу царя Семен с Бартеневым наложили в мешки разных корешков, и мешок этот Бартенев должен был подкинуть в кладовую Александра Никитича. Бартенев исполнил это и вернулся к Семену Годунову с доносом, что его господин припас отравленное зелье. Борис Годунов приказал окольничему Салтыкову обыскать дом Александра Никитича. Тот нашел мешки с какими-то корешками и привез их прямо на подворье к патриарху Иову. Собрано было много народу, и при всех из мешков высыпали корешки. Привели братьев Никитичей. Многие бояре кричали на них, обвиняемые же не могли ничего ответить в свое оправдание из-за криков и шума. Романовых арестовали вместе с их родственниками и сторонниками — князьями Черкасскими, Шастуновыми, Репниными, Сицкими, Карповыми. Братьев Никитичей и их племянника князя Ивана Борисовича Черкасского не раз пытали. Дворовых людей Романовых, мужчин и женщин, пытали и подстрекали оговорить своих господ, но те ничего не сказали.
Обвиненные находились под стражей до июня 1601 г., когда Боярская дума вынесла приговор. Федора Никитича Романова постригли в монахи под именем Филарета и сослали в Антониево-Сийский монастырь; его жену Ксению Ивановну также постригли под именем Марфы и сослали в один из заонежских погостов; ее мать сослали в монастырь в Чебоксары; Александра Никитича Романова — к Белому морю, в Усолье-Луду; Михаила Никитича — в Пермь; Ивана Никитича — в Пелым; Василия Никитича — в Яренск; сестру их с мужем, Борисом Черкасским, и детьми Федора Никитича, пятилетним Михаилом и его сестрой Татьяной, с их теткой Настасьей Никитичной и женой Александра Никитича сослали на Белоозеро; князя Ивана Борисовича Черкасского — на Вятку, в Малмыж; князя Ивана
Казалось, Борис одержал полную победу. Теперь у него не было соперников. Но именно в этот момент у Годунова возник новый грозный соперник, появившийся буквально с того света, — царевич Димитрий. Семилетний царевич погиб 15 мая 1591 г. в Угличе. Собственно, царевичем его можно считать с большой натяжкой, поскольку его мать Мария Нагая была седьмой женой Ивана Грозного, а по канонам православной Церкви жениться можно было только три раза. И после смерти Грозного Церковь даже не поминала Димитрия среди царственных особ в своих молитвах.
Судя по всему, Димитрий, страдавший эпилепсией, упал на нож во время игры и зарезался.[78] Царь Федор немедленно отправил в Углич следственную комиссию во главе с князем Василием Ивановичем Шуйским (1553–1612). Следствие опросило десятки жителей города и пришло к заключению, что царевич стал невольным самоубийцей. Участники бунта в Угличе, после гибели Димитрия перебившие городскую администрацию, были строго наказаны.
Собственно, на этом угличская история и закончилась. О смерти царевича Димитрия все забыли, тем более что в сентябре 1591 г. царица Ирина вновь понесла. На сей раз ей удалось доносить ребенка. Если бы она смогла родить здорового сына, то об инциденте в Угличе в многотомной «Истории России» Соловьева остался бы один абзац. Но увы — 26 мая 1592 г. у царя Федора родилась дочь, названная Федосьей. Она часто болела и умерла 25 января 1594 г. Через несколько лет и ее сделают жертвой «коварного» Бориса.
Первые слухи о том, что царевичу Димитрию удалось спастись от смерти, появились в 1600 г. Правда, некоторые историки говорят о более раннем времени, ссылаясь на сведения иностранцев, почерпнутые из источников, датированных 1610 г. и позже, то есть задним числом. В русских же летописях и в других дошедших до нас документах нет ни намека о таких слухах. Если бы хоть где-то появился слух о живом царевиче, то последовала бы немедленная реакция властей — розыск, допросы с дыбой и наказание виновных. Естественно, это было бы зафиксировано в официальных документах. В присяге Борису Годунову новый царь боится всего и перечисляет возможные прегрешения подданных, поминается даже татарин шутовской царь Симеон Бекбулатович, а вот о Димитрии нет ни слова. А собственно, зачем? О нем давно все забыли.
Итак, первые слухи о живом царевиче появляются одновременно с опалой Романовых. Допустим пока, что это простое совпадение, и подумаем, кто мог быть инициатором этой затеи. Простые крестьяне, задавленные гнетом господ и лишенные права ухода от них в Юрьев день, стали мечтать о царе-освободителе и выдумали воскресение царевича Димитрия? Нет, это слишком хорошая сказка, она вполне подходит для историка-народника XIX в., но не для крестьянина начала XVII в. На Руси с IX по XVI в. и слыхом не слыхивали о самозванцах, и приписывать самозванческую интригу неграмотным крестьянам просто смешно.
А теперь обратимся на Запад. Молодой португальский король Себастьян Сокровенный отправился в 1578 г. завоевывать Северную Африку и без вести пропал в сражении. Король не успел оставить потомства, зато после его исчезновения в Португалии появилась масса самозванцев Лжесебастьянов. Кстати, папа Климент VIII на полях донесения от 1 ноября 1603 г., извещавшего его о появлении Димитрия, написал: «Португальские штучки». Одновременно в Молдавии прекратилась династия Богданников и тоже появилось немало самозванцев. То, что для Руси было в диковинку, в Европе давно стало нормой.