Давно забытый Зимний король
Шрифт:
— Сама скажи.
Я открыла рот, но не могла говорить. Он глядел на меня пристально зелеными глазами, и я не могла думать. Не стоило склоняться к нему. Не стоило так соединять наши тела, ощущать твердые мышцы его груди и его жар.
Хоть я презирала все в нем, я не забыла, как он прижал меня к стене у конюшни и поцеловал — и как это ощущалось. Но это было до того, как я поняла, кем он был.
— Эй! Готовы?
Я отдернулась от Зака. Оператор прошел в вагон на два шага и замер при виде нас, а потом профессионально
Ругая себя за то, что позволила Заку получить преимущество, когда я угрожала ему, я пропустила то, что оператор сделал дальше. Трамвай уползал от платформы, двигался над широкой рекой в сотнях футов внизу. Трамвай свисал с кабеля, который тянулся над каньоном до дальней стороны, где нас ждала вторая платформа.
— …был открыт исследователем Сэмом Фрейзером, — говорил наш гид, бодрый, хотя между двумя его пассажирами было тихое напряжение. — Как видите внизу, стены каньона тут сильно сужаются, заставляя 750 литров воды течь через брешь в 30 метров шириной.
Я посмотрела вниз. Отвесные склоны сковывали реку, сокращая ее ширину почти вдвое, и вода бушевала у бреши, пенясь, яростно бурля. Поездка на трамвае была чересчур дорогой, но я не могла отрицать, что вид потрясал.
— Река тут вдвое глубже, — продолжил оператор. — В эту брешь течет больше воды, чем в Ниагарских водопадах, и она движется на скорости почти в семь метров в секунду. В начале 1800-х…
Пока он говорил, я скользнула к отражению Зака в окне. Он смотрел на каньон спокойно, без эмоций.
Наши взгляды встретились в стекле, и он отвернулся от вида к оператору.
— Вы хорошо знаете эту местность?
— Я живу в Хоуп, — ответил мужчина.
— Как тут со скалолазанием?
Я напряглась от его вопроса, смотрела на него, щурясь.
— В каньоне? — оператор пожал плечами. — Не очень развито. Есть тропы у старого моста Александры, но лучше направляться в Хоуп. Там местность приятнее.
— Так горы тут слишком тяжелые для скалолазания?
— Да. Конечно, продвинутые скалолазы все еще пробуют, — он посмотрел на бицепсы Зака, словно оценивал, каким скалолазом был он. — Но это опасно. Я не советую.
— Насколько опасно?
— Люди умирают. Двое-трое в год.
— В каньоне.
— И вокруг, — мужчина махнул на реку. — Тут дикая природа, и ухоженных троп мало. Люди падают, ломают ноги и не только. Они не могут идти и умирают от голода или атаки зверей.
— Животные? — тихо повторила я.
— Да. Ранее в этом месяце нашли разорванного парня. Это было… да. Вы не хотите знать.
Я скрестила руки.
— Что мы не хотим знать?
Он неловко посмотрел на меня, потом пожал плечами.
— Я слышал, грудная клетка ребенка была раскрыта, и все его органы были съедены. Жуткое дело. Готов поспорить на…
— Только органы? — перебил Зак. — Больше ничего.
— Не
— Где это произошло?
— На севере, как я слышал. Не знаю точно, — он скривился. — Это все сплетни, ясно? В маленьких городах происходит мало интересного, и люди говорят. Но все равно лазать по склонам опасно. Лучше направляйтесь в Хоуп.
Трамвай добрался до платформы ниже, и оператор открыл дверь. Я выпрыгнула. Несколько зданий, включая обещанное кафе, магазин сувениров и магазин сладостей, обступили большую площадку, а еще стальной подвесной мост тянулся над каньоном. Несколько пар и несколько семей с фотоаппаратами бродили по платформе.
Я помедлила, зная о нашей цели, а потом повернула к мосту. Можно было и быстро посмотреть, да?
Если Зак снова ухмыльнется, я его побью.
Мои ноги стучали по металлической решетке, я видела сквозь нее пенную воду в сотне футов внизу. На середине моста я склонилась над перилами, чтобы посмотреть на воду, текущую в брешь между стенами каньона в бесконечном потоке. Рев наполнял все мое тело, я дышала дикой энергией реки, ощущая, как она текла сквозь меня.
— Насыщенная, да?
Я подняла взгляд, увидела, как Зак шел ко мне, его лицо было нейтральным, без следов насмешливой ухмылки.
— Можно привыкнуть к такой энергии, — спросила я, глядя на воду, — или всегда будет казаться, что я вибрирую изнутри?
— Ощущения немного притупятся, но жизнь близко к этой реке не будет уютной.
Он прислонился к перилам рядом со мной, Я разглядывала его. Он снял боевое снаряжение, но не скрывал татуировки на предплечьях — одни были испорчены шрамами, другие были заново наполнены дарами фейри.
Я кивнула на его правую ладонь, где появилась черная руна.
— Лаллакай дала тебе оружие?
Он замкнулся, повернулся к реке.
— Да.
— Я думала, ты пытался получить новые дары фейри, не полагаясь на нее.
— Таким был план, но сражение с Баллигором, а потом Дюллаханом заставило меня передумать.
— Почему?
— Плохая идея — быть без летальной магии. Например, тот меньший дракон, — он стиснул зубы. — Жаль, что пришлось его убить.
— Ты жалеешь опасных монстров?
Он фыркнул.
— Нет, но если бы мы лучше управляли нашими аурами, он не стал бы охотиться на нас и остался бы жив.
— Наши ауры?
— Уже любопытна жизнь друида?
— Нет, — рявкнула я.
Он уперся локтями в перила.
— Почему ты против того, чтобы быть друидом? Разве ты не передумала, узнав больше о своих родителях?
— С чего бы? Они умерли, потому что были друидами, — я шаркнула носком ботинка по решетке. — Я все время была в чьей-то власти — тети, МП, надзирателя. Если я буду друидом, я могу попасться любому сильному фейри на моем пути. Я никогда не буду свободной.