Давным давно была война ...
Шрифт:
– А Ввы к кому, ттоварищ подполковник? – поинтересовался капитан.
«Въедливый, проверяет,» - ухмыльнулся про себя Илья.
– К заместителю коменданта, генерал – майору Травникову, знаете такого? – улыбнулся Свиридов.
– Ппонял, товарищ подполковник. Ккараваев, проводи к ккомендатуре.
Пока шли к комендатуре в сопровождении ефрейтора Караваева Илья крутил головой - смотрел по сторонам. Город уже прибрали от мусора, но разрушений хватало.
– Красиво…
– Красиво… А сколько наших погибло за это красиво!? Много… До сих пор находим и хороним… Даже разрешили хоронить не на кладбищах, а в парках и скверах – эпидемии боялись.
– Спасибо, ефрейтор! – поблагодарил Свиридов.
– Счастливо оставаться! – поправил автомат ефрейтор и пошел догонять свой патруль.
Илья ждал, пока подполковник Свиридов получит задание.
– Ну что, лейтенант Фролов, не смотреть нам красоты Вены, ждет нас дорога в город Грац.
– Грац так Грац… - не удивился Илья.
Вышли из дворца, где расположилась объединенная комендатура, спустились по лестнице. На встречу им, «в ногу», шли четверо мальчишек - воспитанников в советской военной форме. Илья увидев мальчишек, посмурнел и потупил глаза. Они обещали друг другу дойти до Берлина, только Сережку он сам убил, а вот Никита … Сколько ни спрашивал Илья про Никиту в Берлине, никто ему не мог ничего рассказать – подсказать. Только он дошел…
А один из мальчишек, второй слева, вдруг сбился с шага, остановился и смотрел на Илью широко распахнутыми глазами.
– Колька, ты чего? Привидение увидел? – спросил один из его товарищей.
А Колька сорвался с места:
– Илья!!! – подбежал к лейтенанту и, нарушая субординацию и все правила, вцепился в него руками.
Илюха удивленно поднял глаза, немного как бы отстранился, но мальчишка держал лейтенанта, как клещ.
– Юноша, в чем дело? – первым пришел в себя Свиридов.
– Товарищ подполковник! Это же Илья! Он меня спас!
Свиридов посмотрел на ничего не непонимающего Илью, на радостного мальчишку.
– Лейтенант Фролов, и как Вы спасли этого юношу?
К офицерам подошли удивленные товарищи мальчишки, им тоже было непонятно такое поведение друга.
– Прости, хоть убей, не помню я тебя, чес слово не помню!
– Ну как же! Ты же меня спас! Я в партизанском госпитале лежал, не двигался - жить не хотел...
– Постой – постой – постой! Меня просили поговорить с мальчиком, который попал в гестапо, которого спасли, но он перестал двигаться…
– Да, это я…
– Да тебя не узнать! Честно - не узнал! Подрос, возмужал, крепкий стал парень, а там – то был доходяга… - не стал кривить и врать Илья. Вот теперь он крепко обнял Колю. – Только чем я спас? Я только поговорил, вот и все…
Подполковник Свиридов смотрел на Илью и удивлялся. Вроде бы многое знает о своем юном лейтенанте, но с каждым разом узнает все больше и больше. И узнает, в основном, хорошее.
–
– Ребята, помните я вам рассказывал о партизане, который три раза попадал к фрицам в лапы и остался жив, как он меня жить заставил? Вот он!!! А вы говорили, что вру! Не врал я!
А мальчишки просто не верили, что перед ними тот самый легендарный герой, о котором рассказывал Колька, их смущало, что на гимнастерке у героя не было ни одной награды, ни нашивок за ранения. А точно это тот самый герой?
– Колька, нам пора. Нас уже ищут, наверное… -начал один из мальчишек. – Товарищ полковник, разрешите идти?
– Идите! – дал добро подполковник Свиридов.
Мальчишки двинулись дальше, шагая в ногу, только Колька, улыбаясь, все время оборачивался, сбивался с шага, а один раз, видя, что офицеры смотрят на них, перед тем, как скрыться за поворотом, помахал на прощание рукой.
– Ну, и что я еще о тебе не знаю? – поинтересовался Свиридов.
– Да многого, товарищ подполковник, - то ли шутя, то ли серьезно ответил Илья.
В Граце группе Свиридова пришлось работать с «красновцами» и «власовцами». Англичане, из своей зоны оккупации в Австрии, начали выдавать СССР красновцев, власовцев и других предателей и лиц к ним приравненным. Англичане выдали советскому командованию около 44 тысяч, в том числе 16 генералов и почти полторы тысячи офицеров. Генералы Краснов, Шкуро, Васильев, Тарасенко, Воронин, Есаулов оказались в этом городке. Не все хотели отвечать за свои преступления: около тысячи были убиты англичанами при сопротивлении.
Генералами, понятно, занимались большие чины, а вот с солдатами и младшими офицерами работал Илья.
Разные среди них попадались люди: и те, кто ненавидел Советскую Власть всеми фибрами души, и те, кто запутался, и те, кто «сломался». Кто-то уже смирился, что его ждет расстрел, кто-то надеялся на лучшее, кто-то решил, напоследок, позлить «краснопузых».
– Да стрельнули бы вы меня уже… сколько можно жилы тянуть? Мы же для вас все – предатели, а предателей к стенке… - просил, сидящий с другой стороны стола, уставший от ожидания своей участи, один из власовцев.
– А с чего это мы должны стрелять? – работал Илья.
– Как с чего? В газете писали, что в газете «Правда» было написано, что Сталин сказал, что «У нас нет военнопленных, есть только предатели и изменники Родины».
– А, вот оно что… в газете писали, что в другой газете писали, что Сталин сказал, что… Не много ли что? – спросил Илья. – Вот в этой газетке писали?
Илья положил перед допрашиваемым газету «Заря» №67 от 20 августа 1944 года, что печаталась власовцами в Берлине:
– Вот, читайте!
"У нас нет военнопленных, есть только изменники Родины" –так определил Сталин свое отношение к попадающим в германский плен красноармейцам…
– Вот, раз предатель, то расстрел… - вздохнул власовец.
– Как Вы думаете, а сколько раз я был в плену и сколько раз меня расстреливали? – выдал Илья.
Власовец посмотрел исподлобья на мальчишку – лейтенанта:
– Да Вы, гражданин лейтенант, думаю, и на фронте- то не были…
– Плохо думаете… четыре раза я попадал к фрицам. Как видите – не расстреляли, даже учиться в училище отправили, офицером стал. – Лейтенант повернулся к стенографисту. – Это записывать не надо.