Давным-давно
Шрифт:
– Надо показать тельняшку, пока за «духов» не приняли.
– Дело говоришь, – сказал ротный, и тут же достал ракету и запустил ее в сторону дома. Да так удачно, что она угодила на крышу и завертелось как юла, а затем загорелась ярким красным огнем.
Танки стреляли по дому до тех пор, пока одна из стен не обвалилась. Как только обвалилась стена, в проем угодил снаряд, и загорелся весь дом. Две роты на боевых машинах вошли в кишлак. Одна осталась в кишлаке, а вторая прошла дальше, к отвесной стене ущелья, спешилась и прочесала огороды. Солдаты заглянули в некоторые дома. Кишлак двумя группировками трясли около часа. Вывернули все наизнанку, невзирая на вопли и крик женщин, но мужиков, похожих на душманов, не
Около огородов, которые примыкали вплотную к отвесной стене ущелья, десантники обнаружили около двух десятков трупов молодых парней, но без оружия.
– Все очень просто. Оружие прихватили в горы, а трупы оставили для захоронения местным, – сказали офицеры.
Когда завершилась проверка кишлака, время было уже послеобеденное. Группировку построили на пятачке рядом с кишлаком. Проверили людей, оружие и самое главное – нужно было рассадить два батальона на боевые машины. В тесноте да не в обиде! Командир полка при виде Марченко сказал:
– Собирай роту, поднимайся на верх ущелья и веди разведку в обратном направлении. Все понял?
– Так точно.
– Ну, тогда поспеши, а то вскоре будет вечер.
Рота поднялась наверх по тому же маршруту, что и «духи» несколько часов назад. Ротный глянул вниз: группировка вытягивалась в колонну для движения. Артиллерийский дивизион оставался на прежних позициях. Местность была похожа на большое плато, изрезанное многочисленными оврагами и сопками, которые вдали постепенно переходили в горы. Двигались по группам уступом вперед. Самой левой, ближе в сторону гор, была группа Воронина. В движении находились минут тридцать, когда Воронин радировал, что наблюдает трех вооруженных человек, которые двигаются к ущелью. Расстояние до группы около ста метров.
– Твои действия? – спросил ротный.
– Подпущу поближе и уничтожу, – сказал взводный.
Минут через пять в районе, где находилась группа, началась интенсивная стрельба и тут же закончилась. Уже начинало смеркаться. В одном из оврагов группа Ивашко налетела на душманов. Они постреляли друг в друга и разбежались «по-джентльменски», каждый в свою сторону. Было уже слишком темно, чтобы навскидку попасть в цель. «Хорошо, что для разведчиков все закончилось благополучно», – подумал ротный. И вдруг сзади раздался голос связиста: «Командир полка на связи». В трубке ротный услышал дежурную фразу:
– Как обстановка и когда начнете спуск?
– Пока трудно определиться на местности, но, кажется, начинается спуск, – ответил ротный.
И в это же время с левой стороны в темноте показалось несколько вспышек, а затем послышались одиночные выстрелы. Пули просвистели над головами, совсем рядом. В ответ разведчики из группы Ивашко открыли шквальный огонь. Затем они не поленились и обследовали место, из которого мятежники вели по разведчикам огонь. Распластавшись, под камнем лежал мертвый «дух»: его рука крепко сжимала автомат.
– Ну вот и еще одним мятежником в этом районе стало меньше, – произнес лейтенант.
И только затемно вконец вымотанные ходьбой по горам и частыми боестолкновениями с душманами разведчики вышли к бронегруппе. Уже около боевых машин Платонов сказал Воронину:
– Не знаю как ты, а я уже весь выдохся.
– Меня еще бы хватило, но не более чем на километр. А мои парни тоже еле держатся на ногах, – ответил товарищ Платонову.
– И для меня, и для моих разведчиков сегодняшний день, который начался в темноте и так же закончился, показался вечностью, – добавил Ивашко.
Посадку на машины выполняли при свете фар. Ротный напомнил офицерам:
– Следите за дорогой и солдатами. Они за сегодняшний день очень вымотались, могут во время движения и заснуть.
– Марченко! – окликнул его Чиндаров.
– Я здесь, – откликнулся
– Приглашай своих коллег из братского полка. Придется потесниться.
– Конечно, не пешком же им топать домой, – ответил командир роты. – Давайте, загружайтесь!
Кое-как расселись. Все же два состава на одну машину – это многовато. Бронегруппа прибыла на аэродром около полуночи. А утром Чиндаров потребовал к себе Марченко. Начальник штаба полка был человеком положительным и всегда не против «юморнуть». Вот и сейчас в присутствии ротного он выдал тираду:
– Марченко, пока ты спал, награды уже все расхватали. Тебе на роту достался орден и четыре медали!
– А можно еще немного добавить? – попросил Марченко.
– Попроси у прокурора, тот точно добавит, – хихикнул начштаба. – Валера, а ты помнишь поговорку времен Великой Отечественной?
– Какую?
– Ивану за атаку… ну и так далее, – пояснил Чиндаров. И более серьезно: – Наград мало. Еще будут, но распредели по справедливости. Слушай, а где твой дивизионный начальник? Он всегда был участником всех операций, а вот вчера не было.
– Да вы что? Скрынников более месяца тому назад заменился.
– Да? А я и не знал. Помню, как-то прошлой осенью мы с ним нашу группировку вели с севера Кабула на юг. Дело было темной ночью. Холодно, а мы верхом на танке впереди группировки, вдоль предгорья. Классный во всех отношениях мужик, с такими легко служить. Ладно, иди, награды распределяй…
Ротный вышел от начштаба и задумался. Парни выкладывались в боевой обстановке на все сто, каждый из них заслужил медаль, а то и орден. Ясное дело, на всех не хватает. В первую очередь к награде представим того, у кого ее еще нет. В принципе, полроты уже имеют правительственные награды, плюс этих пять. Но ведь будут и еще награды! Так что каждый из бойцов при увольнении уедет домой с орденом или медалью. От такой мысли стало легче, и ротный веселее зашагал к разведчикам, которые уже дожидались его. Хорошие новости всегда бегут впереди. Мягко говоря, у разведчиков действительно в одном месте шило, потому что им на одном месте долго не сидится. Прошло всего два дня после «боевых», и снова пришел приказ готовиться в поход. Армейцы уже подготовили десантникам очередную боевую операцию. «Вот и еще ордена и медали на груди у разведчиков появятся», – подумал Марченко.
Жестокая память войны
От ближайшего предгорья тянуло утренней свежестью. Поеживаясь, Александр достал из рюкзака какую-то трикотажную вещь. Ее еще накануне и почему-то именно в его рюкзак положил замкомвзвода Зотов и забыл про нее, а она вот и пригодилась. Не то, чтобы было холодно, но под утро стало заметно свежее, и это сказывалось. Если бы быть в движении – это одно, а так он находился в секрете и почти всю ночь пролежал неподвижно, до боли в висках и шума в ушах вслушиваясь в темноту. Напарнику Александра Корявина, пулеметчику Чуйко, все было нипочем: он даже умудрился час-другой «покемарить». Чуйко вырос на Волге и был спокойным как танк. Правда и Александр, внимательно слушая, что творится вокруг в темноте, тоже иногда погружался в собственные мысли. Вспомнил маму, вспомнил своих школьных товарищей, которые здорово завидовали ему, когда узнали, что он будет служить в десантных войсках. Вспомнил, как они вместе разгуливали до самого утра по их родному городу Подольску, что рядом с Москвой. А как было хорошо на рыбалке: костер, уха!.. От воспоминаний стало как-то необычно легко. И еще почему-то вспомнился ферганский учебный полк, где они, молодые солдаты, с утра до вечера обучались военному делу, в том числе и в горах. После Ферганы горы ему не в новинку. В течение полугода ему пришлось в них побывать не раз. Там их учили не только тому, как действовать на поле боя в гористой местности, но обучали и огневому мастерству.