Давший клятву

Сандерсон Брендон

– Что он тебе сделал? – поинтересовалась женщина, кивком указывая на Камня. – Или тебе просто нравится тыкать ножиком в рогоедов?

– Это была не я.

– Ну разумеется. – Женщина подошла ближе. – Я ждала, когда ты опять появишься.

– Держись подальше, если жизнь дорога. – Вуаль пошла через рынок.

Невысокая женщина бросилась следом:

– Меня зовут Ишна. У меня отличный почерк. Могу писать под диктовку. Есть опыт вращения в тайном мире рынка.

– Хочешь быть моей подопечной?

– Подопечной? – Ишна рассмеялась. – Мы что, светлоглазые? Я хочу присоединиться.

«К Духокровникам, разумеется».

– Мы

не вербуем.

– Пожалуйста. – Она схватила Вуаль за руку. – Прошу тебя. Мир стал неправильным. Все потеряло смысл. Но вы… ваша компания… вы что-то знаете. Я больше не хочу быть слепой!

Шаллан поколебалась. Она могла понять это желание что-то сделать, а не просто ощущать, как мир содрогается и трясется. Но Духокровники вызывали презрение. Эта женщина не найдет у них желаемого. А если найдет, значит она не из тех, кого Шаллан хотела бы добавить к клике Мрейза.

– Нет. Будь умницей и забудь про меня и мою организацию.

Шаллан высвободилась из хватки Ишны и поспешила прочь через шумный рынок.

26

Черный Шип бросается в бой

Двадцать девять лет назад

Благовония горели в жаровне размером с валун. Далинар принюхался, когда Эви бросила горсть крошечных бумажек в огонь. Каждая сложена, и на ней нарисован очень маленький глиф. Ароматный дым омыл его, а потом улетел в противоположном направлении, когда ветер промчался сквозь военный лагерь, принеся с собой спренов, похожих на лучи света.

Эви склонила голову перед жаровней. У его нареченной были странные убеждения. Ее народ считал, что простых глифов-оберегов недостаточно; надо сжечь что-нибудь с более острым запахом. Говоря про Йезерезе и Келека, она произносила их имена странно: Йейси и Келлай. И она не упоминала о Всемогущем – взамен говорила про какое-то Одно. Ревнители объяснили ему, что эта еретическая традиция пришла из Ири.

Далинар склонил голову, чтобы помолиться. «Пусть я буду сильней тех, кто захочет меня убить». Просто и по делу – ему казалось, Всемогущий предпочитает именно такое общение. Он не хотел, чтобы Эви это записывала.

– Пусть Единый присмотрит за тобой, будущий супруг, – пробормотала Эви. – И смягчит твой нрав.

Ее акцент, к которому Далинар уже привык, был сильнее, чем у брата.

– Смягчит? Эви, смысл битвы не в этом.

– Далинар, ты не должен убивать в гневе. Если тебе приходится убивать, делай это, зная, что каждая смерть ранит Одно. Ибо все мы люди, на которых обращен взор Йейси.

– Ну ладно.

Ревнители как будто не возражали, что его невеста наполовину язычница. «Есть мудрость в том, чтобы открыть ей воринскую истину», – заметила Йевена, главная ревнительница Гавилара. Схожим образом она высказалась и о его завоеваниях: «Твой меч принесет Всемогущему силу и славу».

Он рассеянно подумал о том, как же надо поступить, чтобы вызвать у ревнителей подлинное недовольство.

– Будь человеком, а не зверем, – пробормотала Эви, а потом прижалась к нему, положила голову на плечо, и он был вынужден ее обнять.

Жест получился вялым. Вот буря, он слышал, как посмеиваются проходящие мимо солдаты. Черного Шипа утешают перед битвой? Он обнимается на людях и милуется со своей невестой?

Эви

обратила к нему лицо, и Далинар целомудренно ее поцеловал – их губы едва соприкоснулись. Она приняла это с улыбкой. Улыбка у нее и впрямь была красивая. Его жизнь была бы намного легче, если бы Эви согласилась не тянуть со свадьбой. Но ее традиции требовали долгой помолвки, а брат все пытался добавить к договору новые положения.

Далинар потопал прочь. В кармане у него лежал еще один глиф-оберег: его дала Навани, явно обеспокоенная тем, насколько хорошо Эви умеет писать на чужом языке. Он ощупал гладкую бумагу и не стал сжигать молитву.

Камень под его ногами был испещрен множеством крошечных отверстий, словно истыкан булавками, – это были норки, в которых пряталась трава. Миновав палатки, он увидел ее по-настоящему: простиравшуюся за лагерем равнину покрывали заросли, которые колыхались на ветру. Он никогда не видел в Холинских землях такой высокой травы.

По другую сторону равнины собралась впечатляющая сила: армия крупнее всех, с которыми им доводилось сражаться. Его сердце учащенно забилось от предвкушения. После двух лет политических маневров вот наконец и результат. Настоящая битва с настоящей армией.

Победить или проиграть – вот в чем суть борьбы за королевство. Солнце карабкалось к зениту, и армии построились на севере и юге, чтобы оно никому не светило в глаза.

Далинар поспешил к палатке своих оружейников и через некоторое время вышел оттуда в доспехе. Один из конюхов привел коня, и Далинар осторожно забрался в седло. Этот большой черный зверь двигался не быстро, но зато мог нести человека в осколочном доспехе. Далинар направил коня мимо рядов солдат – копейщиков, лучников, светлоглазых тяжелых пехотинцев, даже славной группы из пятидесяти кавалеристов под предводительством Иламара, с крюками и веревками для атак на осколочников. Спрены предвкушения вились среди них, точно знамена.

Далинар все еще чувствовал запах благовоний, когда разыскал брата. Гавилар в боевом облачении объезжал на коне передние ряды. Далинар подъехал к нему.

– Твой юный друг не явился на битву, – сообщил Гавилар.

– Себариаль? Он мне не друг.

– Наш враг все еще ждет его, – сказал Гавилар, – согласно донесениям, у него проблемы со снабжением.

– Ложь. Он трус. Если бы Себариаль явился, ему пришлось бы на самом деле выбрать сторону.

Они проехали мимо Теарима, капитана гвардии Гавилара, который надел на эту битву лишний осколочный доспех Далинара. В строгом смысле слова, доспех принадлежал Эви. Не Тоху, но самой Эви, что было странно. Зачем женщине осколочный доспех?

Ясное дело, чтобы отдать мужу. Теарим отсалютовал. Он знал, как обращаться с осколками, – тренировался в заемных комплектах, как и многие исполненные надежд светлоглазые.

– Далинар, ты правильно поступил, – сказал Гавилар, когда они проехали мимо. – Сегодня этот доспех нам пригодится.

Далинар не ответил. Эви и ее брат так болезненно долго тянули, чтобы согласиться хотя бы на помолвку. Он свой долг выполнил. Ему просто хотелось бы испытывать более сильные чувства к этой женщине. Хоть какую-то страсть, хоть какие-то эмоции. Когда он смеялся, Эви не понимала шуток. Если же Далинар хвастался, она выглядела разочарованной его кровожадностью. Невеста хотела, чтобы он ее держал, как будто, оставшись в одиночестве на одну шквальную минутку, она могла усохнуть и улететь вместе с ветром. И…