Дай! Дай! Дай!
Шрифт:
– Но потом Борис передумал и захотел поставить шкаф в другом месте. Он мне об этом говорил давеча. Вот я сначала и подумала, что это они с Никитой двигали шкаф да что-то там уронили.
С Никиткиной «везучестью» этому легко можно было поверить. Потом над головой у тети Люси еще пару раз что-то падало, тоже тяжелое. И один раз даже раздался звон, из чего женщина заключила, что у ее соседа и его племянника дела идут не ахти как.
– Представляете, я даже хотела подняться наверх и посодействовать
Часов около одиннадцати вечера шум прекратился. И тетя Люся услышала, как у ее соседа хлопнула входная дверь. Никита ушел от дяди. Рассудив, что ей не стоит сегодня тревожить покой соседа, который весь вечер занимался перестановкой и наверняка страшно устал, тетя Люся спокойно улеглась спать.
На следующий день она поднялась не очень рано. Выпила чашечку кофе и хотела взять в руки кисти. Но что-то тревожило ее, не давая нормально работать. Она позвонила Борису, но тот не снял трубку. Это было странно. И как-то очень уж не по-доброму странно.
После вчерашней перестановки в квартире Бориса Аркадьевича наверняка должно было остаться много мусора. А так как тетя Люся в ожидании, когда к ней придет слава великого художника, подрабатывала уборкой чужих квартир, то она думала, что Борис позвонит ей сам и предложит подняться и убраться у него.
Но вначале женщина не слишком встревожилась. Сосед мог выйти в магазин или по другим своим делам. Однако любопытство с каждой минутой становилось все сильней и сильней. Тете Люсе страх как хотелось взглянуть на перестановку, затеянную соседом. И постепенно в ее голове созрел план – подняться наверх без приглашения и открыть дверь своим ключом.
– А что тут такого? Мне все равно нужно было убирать у Бориса Аркадьевича. И даже лучше, если бы я занялась этим в его отсутствие.
Тетя Люся часто так делала. Правда, обычно сосед предупреждал ее о том, что его не будет дома несколько часов и что она вполне может в это время убраться у него. Но тетя Люся убедила саму себя, что сосед просто забыл это сделать. Взяла ключик, который всегда висел у нее на гвоздике возле входной двери вместе с ее собственными ключами, и пошла к соседу.
Каково же было удивление тети Люси, когда она обнаружила, что входная дверь открыта. Томимая какими-то нехорошими предчувствиями, она пошла дальше. Обошла всю квартиру. И наконец в той самой библиотеке, где вчера слышала шум, увидела бесчувственное тело Бориса Аркадьевича, лежащего на полу в крови и придавленного шкафом.
– Бедный! – всхлипнула тетя Люся. – Сначала я его даже не заметила. В библиотеке был страшный разгром! Все книги валялись на полу. Один из шкафов был перевернут. Стеклянные дверцы разбились и засыпали весь пол осколками.
Борис Аркадьевич
– Про это мне молодые люди, которые приехали потом на мой вызов из милиции, много чего сказали. Ругались на меня ужасно! Оказывается, нельзя было ничего трогать на месте преступления. Но поймите, я же в тот момент не думала о преступлении! Я думала, что Борис еще жив и ему можно и нужно оказать помощь!
Однако сосед оказался мертв. Он был совсем, совсем мертв. Никакой помощи ему уже не было нужно. Это поняла даже далекая от медицины тетя Люся. Едва она увидела сведенное судорогой лицо покойника, и его неестественно свернутую шею, и большую кровавую дыру у него в голове, как ей стало дурно. На дрожащих ногах женщина доковыляла до телефона и набрала «02».
– А потом я стала ждать. Никуда не пошла, да у меня и сил-то не было, чтобы идти. Так тихонько сидела в коридоре возле дверей, и все.
Там ее и обнаружили оперативники, прибывшие на вызов. И врачи, приехавшие вскоре за ними. Оперативники сразу же стали очень деятельно осматривать квартиру. А один из них отвел тетю Люсю на кухню, налил ей там воды и предложил рассказать всю правду, что тетя Люся и сделала.
Потом ей пришлось рассказывать это еще нескольким людям. Потом с ее слов что-то записывали, она подписывалась. И пока вся эта волокита длилась, у тети Люси было много возможностей услышать, о чем говорят между собой менты. И сделать кое-какие выводы из услышанного.
– Они были совершенно уверены, что это Никита убил своего дядюшку. Да ведь и я сама видела, как он поднимался к нему. А потом я услышала шум, который мог возникнуть во время драки. Что должны были подумать милиционеры? Только то, что Никита напал на своего дядю и убил его.
Для своих шестидесяти трех лет Борис Аркадьевич был еще очень крепким мужчиной. Выглядел он от силы на пятьдесят. И одно время непризнанная художница даже носилась с мыслью закрутить роман с привлекательным соседом.
Кроме всего прочего, то есть помимо квартиры и представительной внешности, Борис Аркадьевич был очень богат. Всю свою жизнь он работал искусствоведом. А в последние годы давал консультации в антикварных салонах, куда люди часто приносили ценные вещи и где всегда требовался специалист, чтобы определить и их истинную рыночную ценность, и подлинность.
– Борис Аркадьевич был очень богат. Думаю, что он частенько сам скупал ценные вещи, что-то впоследствии перепродавая, а что-то и оставляя себе. У него в квартире было множество ценных старинных вещей.