Дай! Дай! Дай!
Шрифт:
Одновременно с рассказом Мариша впихивала в подругу и пирожки, и остатки борща, и даже котлеты, которых на сковороде оставалось еще приличное количество. Изголодавшаяся Ритка не протестовала. Она молча жевала и слушала подругу и ее мужа.
– Мы исходили из того, что фамилии у этих девочек должны быть такими же, как у их отца. Паршавины. Ну, а если их забрали в детский дом, то об этом должны были сохраниться какие-то документы. Мы узнали телефон и адрес РОНО в Тосно и завтра едем туда.
– А почему завтра?
– Сегодня уже поздно.
Ритка молча кивнула. Многое в этой истории продолжало ее смущать. Но рассказу старушки – матери погибшей Матрены – она почему-то поверила безоговорочно. Конечно, в голове у бабушки с годами стали случаться затемнения и провалы. Например, она не помнила, что Матрену похоронили вместе с мужем в одной могиле. Но, с другой стороны, во многом старушка оказалась права.
И совершенно точно, что у бабушки было две внучки, и они дочери Паршавина. Отец наплевал на своих детей и их бабушку, обрек их на сиротство и жизнь в детском доме, а после на нищету и тяжкую долю. Сам же он все это время купался в роскоши, жил в шикарной квартире и явно в удовольствиях и вообще ни в чем себе не отказывал.
– Девочки вполне могли обозлиться и на жизнь, и на немощную бабушку, и особенно на отца и мать, которые позволили себя убить. А если девочки еще откуда-то и узнали, что отец их вовсе не умер, а просто удрал от них, то их ненависть к нему могла возрасти многократно.
– И они запросто могли выследить и убить Паршавина.
– Да, но как они его узнали? Ведь когда он «умер», они обе были еще совсем крошками. Образ отца не должен был сохраниться в их памяти. Как они его нашли? Как они его и про него вообще узнали? Ведь Паршавин жил не под своей фамилией, а под фамилией Цыплакова! Как сестрички добрались до него?
Мариша пожала плечами.
– Этого я тебе точно не скажу. Но согласись, у этих девочек был самый веский повод желать смерти папочке.
– Да. Согласна. Повод был.
– И то, что, убив папочку, они захотели подставить Никиту, тоже понятно. Девочки действовали из ревности и злости. Ведь если они следили за своим папочкой, то должны были узнать и про Никиту. А также про то, что их папочка регулярно отстегивает кругленькие суммы этому молодому человеку. Заметь, не своим родным дочкам, а какому-то постороннему племяннику. Конечно, девчонки должны были возненавидеть Никиту! Почему ему все, а им ничего?
– Ну да, тоже в принципе верно.
– Значит, нечего тут му-му тянуть. А нужно ехать в тот детский дом, куда увезли девочек. И искать их следы там!
Спорить с Маришей никто не стал. Во-первых, потому что это было бесполезно. А во-вторых, потому что в данной ситуации никто не мог предложить ничего лучшего. Ритка только сказала, что она спросит разрешения у ее любимого следователя Рассохина на эту поездку. И если он возражать не станет, то она целиком и полностью «за» поездку вместе с Маришей и ее мужем.
Глава 14
Следователь возражать
– Я и сам хотел предложить тебе то же самое, – признался он Ритке. – Но побоялся, что ты решишь, что я слишком много своих обязанностей перекладываю на тебя и твоих друзей.
– Ничего страшного. Перекладывай сколько нужно.
– Ты – ангел!
– Ну что ты! – смутилась Ритка. – Я же понимаю, что у тебя в производстве еще куча дел. И очень мало свободных людей и времени.
– Совсем зашиваюсь, – признался ей следователь. – Так вы съездите?
– Да.
– Тогда я дам вам официальный запрос. Правда, не знаю, поможет ли он вам. Но уж повредить точно не сможет.
Таким образом, на следующий день вся компания выдвинулась в город Тосно, чтобы там выяснить судьбу двух девочек Паршавиных.
В РОНО их сразу же послали. Вполне вежливо и даже приветливо, но все равно послали. В комиссию по делам несовершеннолетних, оставшихся без попечения родителей. Там к подругам и Смайлу отнеслись несколько более деликатно, но помогать тоже не стали. А спровадили всех троих в архив.
По непонятной причине архив находился не в том же здании, а на противоположной части городка. И часам работы его сотрудников можно было только позавидовать. Понедельник и пятница с десяти до часу. Среда выходной. И вторник и четверг с трех до пяти.
– Не перерабатывают эти работнички!
– Разумеется, нам просто не могло повезти. Сегодня архив работает с трех!
Учитывая, что было еще только двенадцать, все загрустили. Но потом Смайл увидел какое-то копошение за окнами архива и предложил:
– А давайте рискнем и позвоним. Не убьют же они нас, в самом-то деле.
На звонок долго никто не открывал. Работники архива притворялись, что их там нет. Но друзья все давили и давили на и без того вдавленную кнопочку звонка, уповая на то, что нервы у работников все же не силиконовые. И рано или поздно они сдадутся. Так оно и произошло. Дверь распахнулась и на пороге возникла красная и разгневанная девица.
– Слепые, что ли?! – проорала она, глядя на подруг. – Написано же тут, сегодня работаем с трех!
Выкрикнув свой спич, она попыталась захлопнуть дверь. Но не тут-то было. Смайл ловко подставил ногу, и дверь застряла.
– Ну? И че? Убери копыто!
– Девушка, – вкрадчиво и даже отчасти нежно (так что Мариша немедленно взревновала!), произнес Смайл. – Вы нам немножко не поможете? Дело в том, что мы ищем двух девочек. Двух маленьких сироток. Очень ищем. И будем крайне благодарны тем людям, которые помогут нам в наших поисках. Понимаете? Очень благодарны!
То ли внешность Смайла произвела на девчонку впечатление, то ли ее сразил его легкий английский акцент, до сих пор прослеживающийся в некоторых словах, то ли загар, который Смайл приобрел в тропиках Африки, она по неведению приняла за загар с Мальдивов, но девица, словно зачарованная, покорно кивнула и отодвинулась в сторону.