Дай мне шанс
Шрифт:
Звучало много поздравлений, напутствий и слов благодарности. После того, как выступили старшие педагоги, Лена попросила минуту внимания. «Зачем я это делаю? — в мыслях ужаснулась она. — Лишний раз возбуждаю к себе интерес, которого и так чересчур!» Но сегодня был особенный день. Кто знает, может, она больше никогда не увидит Антона вот так, рядом. Пусть у него останется светлое воспоминание об этой их, возможно, последней встрече.
— Дорогие ученики! — зазвенел её голос, и все удивлённо взглянули на новую «англичанку». — Нет, вы ведь уже не ученики… Дорогие ребята! Я в эту школу пришла
При этих её словах некоторые повернули голову в сторону Антона. Тот смотрел на неё во все глаза.
— И я с радостью и надеждой провожаю вас на широкую дорогу жизни! Пусть она будет прямой, как стрела, и пусть на ней будет как можно меньше препятствий! Большинство из вас, конечно, разлетятся, кто куда. Но, где бы вы ни были, всегда помните о своих корнях — о родителях, родном городе и об этой школе…
— Англичанка прощается с Соколовым… — ехидно прошептала своей соседке Света Томченко. — Того и гляди заплачет…
— Да брось ты, — так же шёпотом ответила та. — Обычное выступление, как и у других учителей…
— А чего она вылезла? — возмущалась Света. — Без году неделя работает, а туда же, провожает нас… Мы её и знать не знаем!
— Ты что, Антошку ревнуешь? — догадалась приятельница.
— Вот ещё! — вспыхнула Света. — Я и думать о нём забыла!
— Ревнуешь, я же вижу… — усмехнулась приятельница.
— Дура ты… — прошептала Света и обиженно отвернулась.
Лена сказала ещё пару тёплых слов в адрес выпускников и села на своё место. В её глазах и, правда, стояли слёзы.
— Молодец, Леночка! — шепнула ей Мария Гавриловна. — Прощание с ребятами — это всегда трогательный момент.
— Ну, друзья, довольно пафоса! — с улыбкой обратился к присутствующим директор школы. — Пора, так сказать, перейти к неофициальной части праздника! Вы как, согласны?
В зале произошло оживление, раздались смешки и задвигались стулья.
— Согласны! Согласны! — на разные лады отозвалась молодёжь.
— Тогда вперёд, к накрытым столам! — весело провозгласил Герман Иосифович, давая разрешение на продолжение торжества. — Только не переусердствуйте!
Среди присутствующих опять послышались смешки. Праздник пошёл своим чередом. Педагоги зорко следили за тем, чтобы выпускники на радостях не перебрали, но кое-кому из парней всё-таки удалось напиться. Их потихоньку выпроводили домой. Начались танцы — с этой целью администрация школы пригласила местный профессиональный коллектив. Разгорячённые парни и девушки без устали отплясывали танец за танцем.
Заиграла медленная мелодия. Лена невольно взглянула на Антона, и увидела, что тот тоже смотрит на неё. «Не надо, Антон!» — словно бы говорила она ему глазами. «Почему — не надо? — как будто отвечал он. — Сколько можно прятаться?»
И решительно направился в её сторону.
— Елена Михайловна, можно вас пригласить? — высокий Антон склонился над миниатюрной учительницей.
И ей ничего не оставалось, как согласиться — не ставить же парня в неловкое положение! Да и у неё самой вдруг учащённо забилось сердце. Она кивнула в знак согласия, молча положила руки ему на плечи, а он крепко обнял её за талию. Впервые Антон был так близко, впервые Лена чувствовала
— Елена Михайловна, вот я больше и не ваш ученик… — начал разговор Антон, почти касаясь губами её уха, чтобы за музыкальными басами она могла его расслышать.
— И что же? — Лена подняла голову.
Его синие глаза с забавными рыжими крапинками смотрели прямо на неё.
— Мы могли бы… — начал было он.
— Не могли бы! — твёрдо сказала она, отлично поняв его мысль.
При этих словах взгляд Антона потух.
— Вы уверены? — хрипло спросил он.
— Абсолютно!
Занятые друг другом они не замечали, что большинство присутствующих внимательно следят за их танцем — кто с нескрываемым интересом, кто с сочувствием, а кто и с ревностью. Музыка стихла, и Антон проводил свою бывшую учительницу на место.
«Ну вот и всё, — в который раз подумала она. — Теперь уже совсем всё. Я ему отказала, а он понял. Сама отказала! Но это правильно. Пусть будет больно сейчас, ведь потом могло бы быть гораздо больнее! Однако, как же ноет в груди…»
Внезапно Лена почувствовала сильную усталость, словно держалась-держалась, и вдруг из неё вынули стержень. А без этого стержня она казалась себе беспомощной, безвольной, совсем тряпичной. «Пора домой, — мелькнула у неё мысль. — С меня хватит».
Вечер подходил к концу, некоторые уже разбрелись, так что она вполне могла незаметно улизнуть. На улице, поиграв волосами, её слегка обдул прохладный ночной ветерок. После шумного зала тишина казалась особенно пронзительной. Лена с наслаждением вдохнула морской воздух, и ей вроде бы полегчало. Она уже подошла к калитке своего дома и хотела было взяться за щеколду, как вдруг увидела стройную фигуру, отделившуюся от каштана и направившуюся в её сторону.
— Елена Михайловна! — тихо сказал приблизившийся Антон. — Лена…
Она удивлённо и завороженно вскинула на него глаза — так странно было слышать сказанное им «Лена». Странно, но вместе с тем так… радостно.
— Можно вас так называть? — осторожно спросил Антон, не уверенный в её реакции. — Я ведь теперь не ваш ученик, а вы — не мой учитель!
— Не мучайте меня, Антон… — жалобно попросила она.
— А разве я вас мучаю?
Парень замолчал, словно собираясь с духом.
— Я люблю вас! — наконец, отчаянно признался он, будто нырнув с обрыва в холодную воду. — Что здесь плохого?
— Нет, нет! — она испуганно отшатнулась от него. — Это невозможно!
— Но почему, Лена? — он шагнул к ней.
Снова он сказал «Лена», и это прозвучало, как дивная музыка.
— Я старше, у меня ребёнок, а вы — мальчик ещё… Я испорчу вам жизнь… — бормотала она и загораживалась от него рукой.
— Извините, но что за бред? — он перехватил её руку, поцеловал ладонь и прижал к своей щеке.
Она закрыла глаза, не в силах сопротивляться.
— Если мы пойдём на это, то потом всем будет очень плохо… — прошептала Лена.