Дай мне знак, что любишь
Шрифт:
В следующий раз, когда я проснулась, трубок не было, остались только капельница и датчики. В этот раз я была одна в палате. Я пыталась вспомнить события, которые привели меня в больницу, но последнее, что я помнила – это разборки на работе. Потом скандал с пижоном на парковке и всё. Но ведь это не он же меня так, за то, что я врубила его сигнализацию?! От напряжения опять застучало в висках, и я отбросила напряженные мысли. Я стала просто осматривать обстановку. Рядом с кроватью стоял монитор, на подлокотнике была кнопка экстренного вызова. С другой стороны стоял штатив с капельницей. Всю меня опутывали проводки, но тут до меня дошло, что я вижу всё это, но не могу почувствовать. Я ни чем,
На кой чёрт мне кнопка экстренного вызова, если я не могу даже рукой пошевелить?! Паника накатила на меня, ледяными пальцами сжимая сердце. Я начала задыхаться, и как в кошмаре хотелось закричать и позвать на помощь, но я не могла издать не звука. В горле пересохло, хотелось пить, но я чувствовала себя пленницей. Лишенная возможности двигаться, возможности кричать, я была близка к истерике, когда в палату вошел тот, кого я меньше всего ожидала увидеть.
Он остановился на пороге, я тоже смотрела в его глаза и мне была непонятна его радость, когда мне так плохо. Наконец, он будто очнулся, и зашел в палату, тихо прикрыв за собой дверь. Мне казалось, что язык у меня настолько распух, что занимал весь рот, поэтому я не могла говорить. Но я и глазами могла выразить весь свой гнев на этого пижона. Какого черта он тут делает, и ещё и светится как новогодняя ёлка.
– Как ты себя чувствуешь, Эвелина? – проговорил мужчина, подходя ещё на шаг.
Он что, издевается? Или правда не понимает, что я не могу разговаривать. От безысходности на глазах снова выступили слёзы. Мужчина заметил это, и его улыбка померкла.
– Прости, Эвелина, я тупица, – я подтвердила взглядом его правоту.– Пить хочешь?
В этот момент я забыла, что должна была сердиться на этого мужчину. По щеке всё-таки скатилась слеза. Мужчина кинулся к стеклянному графину и налил в стакан воды. Подойдя к кровати, он приподнял мне голову и поднес стакан к губам. Но мне казалось, что и лицо ничего не чувствует, пока вода не потекла по подбородку.
– Вот черт, – выругался мужчина. Отставив стакан, он взял салфетку и вытер мне подбородок.
Все эти манипуляции не внушали мне никакого доверия. Я была знакома с этим мужчиной пять минут, а он ведет себя как моя седелка.
– Ещё хочешь? – когда я моргнула глазами, подтверждая, он снова взял стакан и, вновь приподняв голову, попытался напоить меня. В этот раз всё прошло более успешно. И я, наконец, смогла издавать звуки.
– Хватит, – я сама не узнала свой голос. Это больше напоминало скрежет старой, ржавой калитки.
Мужчина отставил стакан и сел на стул. Я продолжала смотреть на него, не понимая, что этот парень делает здесь. И вопрос на миллион долларов: ГДЕ ЭТО ЗДЕСЬ???
– Мы в Майами, Эвелина, – я только раскрыла рот, и потом закрыла, а он продолжил. – Ты попала в аварию в тот злополучный вечер. Получила сотрясение мозга и гематому. Плюс ко всему у тебя теперь титановый диск в позвоночнике, твой собственный был сломан. Именно поэтому ты сейчас в корсете и неподвижна.
– Где мои родители, где моя сестра, – он уже раскрыл рот, чтобы ответить, но я спросила про ещё одного человека, и мужчина помрачнел как грозовая туча, – а Миша где?
– Здесь никого кроме нас нет, – он встал со стула и подошел к окну, уйдя из моего поля зрения. Прекрасно осознавая, по всей видимости, что я не могу вертеть головой на триста шестьдесят градусов. – Я помог твоим родителям, и перевез тебя сюда, для операции, которая прошла успешно, кстати.
– Зачем вам это? – этот вопрос я давно хотела задать, он не давал мне покоя с момента, как я увидела этого мужчину.
– Я чувствую свою вину за твою аварию. Если бы я не разозлился тогда и не набросился
Его слова с каждым разом всё больше приводили меня в смятение. И когда я была готова уже задать следующий вопрос, в палату вошла медсестра.
– Mr. Spark, you’re already here?! Girl feels better. The organism accepted implant. **
– Okay. ***
Я слушала их и с каждым словом всё больше запутывалась. Этот мужчина и есть тот самый Спарк который проводил всё время здесь? Но для чего ему всё это делать?
– Вы и есть Спарк? – влезла я в разговор.
– Да, это я. Но прошу, зови меня просто Джейсон, я не хочу быть настолько официальным.
– Я хочу поговорить с родителями, они не знают где я. И сестра, – я замолчала и взорвола сама того не подозревая атмосферу последними словами, – И я не предупредила Мишу, он наверное с ума сходит об беспокойства.
Я почувствовала, как волоски на затылке встали дыбом, такой яростью повеяло.
– Твои родители уже в курсе даже, что ты пришла в себя, но поскольку время было ограничено они остались в Москве, как и твоя сестра.
– А Миша?
– У него работа и другие заботы, вряд ли он даже заметит твоё отсутствие, но опережая очередной вопрос, Михаил в курсе где ты, и если он не звонил не разу за неделю, что мы здесь, значит на то есть причины.
На этих словах, он, извинившись, покинул палату, оставив меня переваривать полученную информацию.
лава 18.
Джейсон выскочил в коридор, пытаясь совладать со своими чувствами. Его душил гнев и дикая ревность. Но все свои эмоции ему пришлось сдерживать рядом с девушкой. Джейсон прислонился к стене и закрыл глаза. Он уже миллионный раз прокручивал в голове тот момент, когда же он перестал контролировать своё увлечение, которое быстро перерасло во что-то большее и серьёзное. Но сколько бы он не вспоминал, так и не смог определить переломный момент. Возвращаясь к событиям двухнедельной давности, он понял, что влип, и влип серьёзно. Никогда в своей жизни, мужчина не тратил столько времени на девушку, никогда он не ночевал в кресле под дверью реанимации, никогда не сходил с ума от беспокойства, пока девушку оперировали, и никогда в жизни он так не радовался, как в тот момент, когда она очнулась. И наконец, никогда он не ревновал своих женщин, к одному только имени другого мужчины. Он даже сам немного испугался своих чувств в тот момент, когда Лина заговорила о Мише. И готов был перелететь через океан, лишь бы навсегда избавится от этого парня. Умом Джейсон понимал, что девушка его совсем не знает, и не понимает, почему здесь нет знакомых ей лиц, и он готов был бы помочь её семье приехать в Штаты, но не Михаилу. Теперь он и на пушечный выстрел не подпустит девушку к Мише. Мужчина ударил кулаком по стене. У него нет прав на Лину, она же не рабыня. Но с другой стороны он отдал за неё почти четыре миллиона. Ни для кого, кроме своей семьи, он бы не стал тратить такие деньги. И теперь по прошествии этих двух недель, ему стало ясно, что эта девушка очень много стала значить для него. Внутренний голос в голове опять хихикал, ещё больше раздражая Джейсона.
“Ну да, ты её трахнешь и успокоишься, конечно.”
– Да, так и будет! – воскликнул мужчина.
– Excuse me?* – его отвлек голос медсестры.
– I’m fine.** – Ответил мужчина, отводя глаза.
Такими темпами у него скоро начнётся шизофрения, он уже начал разговаривать сам с собой. И его через пару месяцев ждет особый кабинет с мягкими стенами.
Возвращаться в палату у него не было никакого желания. Он опасался, что если Лина ещё хоть раз заговорит про Трифонова, он не сможет сдержаться и накричит на неё. Поэтому мужчина на нетвердых ногах пошел к выходу.