Дай тебя забыть
Шрифт:
И как же было нестерпимо больно, да и до сих пор так, что моя любовь внезапно исчезла, в то самое страшное время в моей жизни, когда не стало мамы и брата, и я потеряла вообще всё…
— У меня нет дома, — еле выдавила из себя бесцветным голосом. — Хотя бы ради нашего светлого прошлого, оставь меня здесь на это год. А потом… Потом я навсегда исчезну из твоей жизни и, когда-нибудь, непременно переведу все деньги, за это “чудесное” детство.
— Рита, ты не поняла, — резко обернулся отец, и я увидела то, чего никогда
Неужели он сейчас возьмет и снова разрушит мою жизнь?!
Против воли, всхлип вырвался из моей груди, отчего я обняла себя руками покрепче, старательно сдерживая слезы. Ноги подкашивались, поэтому большая часть сил уходила на удержание себя в стоячем положении, из-за чего несколько капель предательской влаги все же пробились наружу.
— Если ты мнишь себя взрослой, то давай без глупых истерик, — все так же холодно продолжил отец. — Просто прими, как данность, ты — возвращаешься в мир.
Внутри меня раздался оглушающий крик, больше похожий на визг, — такой, от которого вдребезги разбиваются стекла. Только горло стянуто таким сильным спазмом, что все мои потуги выбросить эмоции из себя, оказались тщетны. И, все же, я обессиленно осела на пол.
Почему именно сейчас? Я ведь была так близка к свободе! Всего лишь год, один несчастный учебный год и…
Мои разрушенные планы острыми осколками резали внутренности, но эта боль отрезвляла. Потому что все самое худшее еще впереди, без всяких сомнений.
— Прекрати, ты же мнишь себя взрослой! — рявкнул отец, только я все равно отчетливо услышала, как его голос дрогнул.
Вот значит как?! То есть, моя боль, по крайней мере, ему удовольствия не доставила. Может, стоило попробовать поймать этот призрачный шанс?
— Папа, папочка! — подползла на коленях к мужчине и обхватила его ноги, срываясь на рыдания. — Прошу тебя, оставь меня здесь, ну, пожалуйста! Я ведь все эти годы была примерной, как ты и хотел, училась на “отлично”, никаких замечаний по поведению, олимпиады и…
— Встань, — надтреснуто произнес отец.
— Я же ни о чем не просила все это время! — продолжила свои завывания. — Ни одного подарка на праздники или дни рождения, на которые ты мне лишь присылал глупую электронную открытку с ежиком и маргаритками!
— Рита, нет! — явно собравшись, пробасил отец. — Не унижайся, это все равно ничего не изменит.
Отползла от отца и позволила себе недолго предаваться самобичеванию. Нравится ему это или нет — плевать.
Стало очевидным, что, как минимум, до моего совершеннолетия, у меня выбора нет.
Немного собравшись, я встала, отряхнула колени, поправила на себе одежду. Затем, заприметив на подставке в углу директорского кабинета салфетки, подошла, чтобы вытереть слезы и высморкаться.
—
— Да сколько можно?! — сорвался на крик мужчина. — Что тебе опять не нравится?! Ты же так хотела домой, разве нет? Держишься за эту чертову школу, ради чего? Знания? Так ты пойдешь в лучшую гимназию во всей области!
— Я хотела домой шесть лет назад! — зарычала в ответ. — Тогда, когда мне была нужна семья, отец! У меня здесь прекрасная жизнь, знаешь ли, чтобы отказываться от нее ради… А ради чего, собственно? Твоего общества, в котором я больше не нуждаюсь?!
Буквально в несколько шагов мужчина оказался рядом со мной и схватил за плечи, заглядывая в глаза.
— Все, что я делаю, — тихо произнес он. — Исключительно для твоего блага. Ты все видишь в черно-белом цвете, но реальный мир не такой, Маргаритка. И ты едешь домой. Сейчас.
***
В комнату я вернулась совершенно разбитой. Отец не собирался давать мне ни минуты на сборы, но я чудом сумела уговорить его, хотя бы конспекты свои забрать — шесть лет труда, как никак.
— Ритка, ты чего такая зареванная?! — налетели на меня с расспросами соседки. — Неужто Ёся наш тебя пресанул?!
Отвечать ничего не хотелось, как и разговаривать с этими курами. За весь период моего пребывания в этом чуднОм месте, подругами я так и не обзавелась. Потому что хвастаться мне нечем, а ныть я не люблю, как и обсуждать других людей.
— Анисимова, — влетела в комнату Горгона. — Я что, бегать за тобой должна?!
Ох, как же меня задолбала эта феминистка бессемейная! И правильно, у таких не должно быть потомков, потому что род какой-то проклятый будет.
— Я с кем разговариваю, мать твою?! — подлетела ко мне женщина и дернула за руку, разворачивая.
Не выдержав эмоционального накала, еще и упоминаний о маме в подобном контексте, к тому же, из уст этой мымры, моя рука, словно обретшая свою жизнь, полетела в сторону лица воспиталки. Звук пощечины оглушил все и вся, и наступила кромешная тишина на какое-то мгновение.
— Ах ты, маленькая дрянь! — зашипела Горгона, замахиваясь для ответного удара. — Мало я тебя порола, да?!
— Только тронь мою дочь — и пойдешь червям на корм, — громыхнул где-то позади голос моего отца.
— Что здесь происходит, Надежда Ивановна? — рявкнул взявшийся из ниоткуда директор. — И как понимать ваши слова на счет порок.
Ну… может Ёся действительно ничего не знал о некоторых методах здешнего воспитания? Почему бы не просвятить его напоследок? Хотя, этот сюр больше напоминал игру плохих актеров. Может, хоть у папочки что-нибудь дрогнет внутри?