Дай умереть другим
Шрифт:
– Не станет, – загомонила братва.
Шерхан с наслаждением почесал гениталии и неожиданно брякнул:
– А давайте Леху прямо сейчас завалим. Чего до вечера ждать? Я ж без порева, как без курева, – охреневаю совсем.
Голоса, звучавшие до сих пор уверенно и возбужденно, разом стихли. И тогда Ильич, соскочив с бильярдного стола, подошел к Шерхану и поинтересовался:
– Ты, что ли, к нему в подвал готов первым сунуться? Так давай, а мы лучше переждем.
– Потом расскажешь, как на том свете встречают, – хохотнул Писк.
– Мы
3
Окончания фразы Ленка не расслышала, потому что Леха взял ее за плечо и бесцеремонно отодвинул в сторону.
«Ну как? – спросил он одними глазами. – Понравилось тебе то, что ты здесь услышала?»
«Нет», – Ленка помотала головой.
«Тогда идем», – Леха подал знак следовать за ним.
Обратный путь был проделан в молчании. Лишь когда они спустились на один лестничный пролет вниз, Леха придержал Ленку за локоть и буркнул:
– Поговорим здесь. Твоей дочке совсем не обязательно знать, что и как.
– Заботливый. – Это было сказано без малейшего намека на благодарность.
Леха переместился таким образом, чтобы не наступить случайно на кучу засохшего кала, и заявил:
– Я могу вас спасти.
– И себя заодно? – саркастически осведомилась Ленка.
– И себя заодно, – согласился он. – Надо сматываться. Есть надежный вариант.
– Если ты думаешь, что я стану упираться, то глубоко заблуждаешься.
– Анечку понесу я, – предупредил Леха. – Укутанную в твое пальто. Никто не заметит, что у меня в руке взведенный пистолет. Стоит кому-нибудь из вас попытаться…
– Можешь не продолжать, – перебила его Ленка. – Все и так ясно. Главное, чтобы ты не споткнулся и случайно не нажал на курок.
– Нажимают на спусковой крючок, – уточнил Леха. – А ты заботься о том, чтобы самой не оступиться ненароком. Подумай, что может приключиться с маленькой девочкой при выстреле в упор.
– Ты действительно можешь ее убить?
– Это как фишка ляжет.
– Не знаю, удастся ли мне перегрызть тебе глотку, – просто сказала Ленка, – но глаза я тебе в случае чего точно выцарапаю, это гарантировано.
– Угрожаешь?
– Само собой. Анечка моя единственная дочь. Если с ней что-нибудь случится, то мне терять нечего.
– Ладно, будем считать, что любезностями мы уже обменялись, – проворчал Леха, подталкивая Ленку к ступеням. – Пора линять. Неизвестно, что еще взбредет в головы этому бычью…
Сборы заняли совсем немного времени – все, что намеревались взять с собой беглецы, было при них. Ленка и Анечка просто кое-как привели в порядок свою изрядно перепачканную одежду, причесались и по очереди умылись минеральной водой «Золотой колодец», выделенной Лехой для этой цели.
– Вперед, – скомандовал он, подхватив девочку на руки.
– Вы что, детей никогда не носили? – строго спросила она. – Мне же так неудобно, разве вы не понимаете? Когда у меня был настоящий папа,
– Не умничай, – поморщился Леха. – Твое дело не выступать и помалкивать в тряпочку.
– А чем это вы мне в бок тычете? – не унималась Анечка. – Больно ведь!
– Терпи, коза, а то мамой будешь.
– Да уберите вы свою железяку!
– Это не железяка, а большой черный пистолет, – пояснил Леха страшным шепотом. – Лучше не зли меня, подружка.
– Никакая я вам не подружка! – отрезала Анечка, прежде чем была вынуждена замолчать.
Сначала ее чуть не ударили головой об лестницу, под которую взрослым пришлось заходить почти вприсядку, потом перехватили поперек туловища и несли, как неодушевленный предмет, затем сделалось так темно, что хоть глаз выколи. В общем, это путешествие было не из тех, которые доставляют удовольствие маленьким девочкам.
В затхлом помещении, где очутились беглецы, не было видно ни зги, но все равно ощущалось, что оно тесное, с низким потолком. Это предположение подтвердилось, когда Леха чиркнул колесиком зажигалки.
– В центре лампочка, видишь? – сказал он. – Подойди и вкрути.
Поскольку это распоряжение могло адресоваться только Ленке, она повиновалась. Когда вспыхнул яркий свет, она инстинктивно отдернула руку и зажмурилась.
– Не стой столбом, – прикрикнул Леха. – Иди в угол и разгреби весь этот хлам.
Имелись в виду допотопные холсты с ликами членов Политбюро. Некоторые отодрались от своих каркасов, и физиономии, изображенные на них, перекосило так, словно члены Политбюро до сих пор не могли прийти в себя после судьбоносных заявлений Горбачева. Кстати, его портрет тоже присутствовал в этой пыльной галерее, но без знаменитого родимого пятна на лысине, за которое Михаила Сергеевича прозвали в народе Меченым.
Сдвинув в сторону холсты, Ленка обнаружила в стене массивную дверь бурого цвета. Она была покрыта сырыми струпьями ржавчины.
– А зачем на двери руль? – не удержалась от вопроса Анечка.
– Чтобы вырулить отсюда, – ответил Леха. – Сейчас твоя мама повернет штурвал, и мы окажемся в школьной раздевалке. Предупреждаю в последний раз: без глупостей. Не то чьи-то мозги окажутся на потолке.
– Чьи мозги? – удивилась Анечка. – Как это: на потолке?
– Помолчи! – попросила Ленка. – Сиди смирно на руках у… дяди Леши и не привлекай к себе внимание болтовней.
Смутившийся «дядя Леша» не придумал ничего лучше, как прикрикнуть преувеличенно грубым голосом:
– Шевелись давай, тетя! А то сейчас придет дядя Коля с остальными дядями, и будут вам вилы.
– Тебе, между прочим, тоже, – прошипела Ленка, налегая на штурвал.
Он вращался туго, но был исправен, это было известно Лехе совершенно точно. Он всегда беспокоился о том, чтобы иметь запасной выход. Гораздо больше его беспокоило то, где раздобыть тачку. Воспользоваться собственным «вольвешником», стоящим возле входа в офис, нечего было и мечтать.