Дайте место гневу Божию (Грань)
Шрифт:
– Григорий Леонидович, я сейчас вам докажу, что вы ошибаетесь. Назовите подряд шесть слов – увидите, что будет.
– Ну… – Богуш обвел глазами спальню. – Роза, огурец, собака, куб, термос, лошадь. Что дальше?
Розы были на диванной подушке, узор «турецкие огурцы» – на коврике, пластмассовую собачку на колесах Надя купила для чьего-то ребенка, выключенный телевизор на тонких ножках висел в воздухе черным кубом, термос нужно было принести с кухни – Надя утром любила выпить кофе прямо в постели, а лошадь как-то неожиданно пришла в голову.
– Хорошо. На вас,
– Вам что, Герка подсказывает? – удивился Богуш.
– Нет, Гера пока еще так не умеет, это я сам. Еще в вашей спальне пахнет чем-то сладким, но не женскими духами…
– В самом деле… Надюшка, чем у нас пахнет? – шепотом спросил Богуш.
– Гриш, ты только не сердись – у нас в шкафу моль завелась, я брызгалку купила, полдня проветрить не могу…
– Ну, ладно, убедили. Только чтоб утром позвонил, – сурово приказал Богуш. – Но странно все это…
– Да, кажется странным, – согласился незримый Буханцев. – Дэвид Копперфильд тоже кому-то казался не от мира сего. Спокойной ночи!
– Вот те на… – пробормотал Богуш. – Надюшка! А ведь мы Копперфильда родили!
– Гриша, мне все это страшно не нравится, – твердо заявила Надя. – Герка непонятно где, непонятно с кем, на нем ставят опыты… Гриша, я читала про зомби…
– Ну, ты, Наденька, махнула! Ты еще вампиров пристегни. Это ж надо – Копперфильд… Знаешь, сколько у него миллионов?
– Гриша, ты действительно хочешь, чтобы наш ребенок стал фокусником?
– А кем он, по-твоему, должен стать? Рекламным агентом? Надюшка, ты как с теми полотенцами… Пойми – у тебя теперь другой уровень! – принялся внушать Богуш. – Герка же не будет ездить с бродячим цирком по захолустью. И способности у него действительно есть – ты мне все уши прожужжала. Если он будет двигаться в этом направлении – то он добьется настоящей славы! «Герман Богуш, первый маг России» – звучит, а?
– Вот только магии мне тут недоставало…
– Это рекламный трюк. Надь, ну что ты? Хочешь, чтобы Герка стал учителем географии? Сантехником? Автомехаником? Наверно, это я виноват – вы с ним жили в таком кругу, где автомеханик – это круто. Ну так нет у тебя больше того круга, пойми наконец! Надюшка, кончай дуться!
Богуш притянул к себе жену, завалил, стал целовать – тем их спор и кончился.
Утром приехал бледный после бессонной ночи Герка.
– Батька, это такие люди! И Юрий Денисович, и Золотов!..
– Что еще за Золотов?
– А это врач-гипнолог, мы как раз у него были! Батька, я столько понял…
И Герка задумался.
Богуш смотрел на сына и чувствовал себя, как в самолете перед самым взлетом. Еще чуть-чуть – колеса оторвутся от бетонки и машина резко пойдет вверх, и ощущение легонькой перегрузки,
– Если нужно будет ехать к нему в Москву, я не против, – сказал Богуш. – Надо же, свой Копперфильд… Надюшка, ты не представляешь, как я благодарен тебе за Герку!
– Почему же? Представляю! – не удержалась Надя и тут же испугалась – вот сейчас он сообразит, что ей все известно, и даже вычислит откуда – от самой Натальи через Диляру! Но Богуш не расслышал намека.
Странный это был допрос. Во-первых, следователь и подозреваемая хорошо знали друг друга. Они в школе сидели за одной партой. Во-вторых, у подозреваемой было безупречное алиби. В час, когда совершилось преступление, ее видели несколько сот тысяч человек.
И даже более того – в течение по меньшей мере двух суток до преступления она не оставалась одна. Днем она живмя жила на работе, где даже каждый ее телефонный звонок совершался при большом стечении народа. Продукты она покупала не в городском магазине, а в служебной кулинарке, где тоже была на виду. Домой ее отвозила коллега, она же заезжала за ней утром, только уже не домой, а к свекрови. Ее свекровь серьезно заболела, и она провела там обе ночи вместе с сестрой мужа, причем отсыпались они по очереди. Так что не нашлось бы и пяти минут, чтобы они не были хоть кем-то проконтролированы.
И примерно две недели до роковой ночи тоже были под завязку набиты свидетельствами об алиби. Можно было, конечно, отыскать маленькие щелки и несостыковки – но следователь понимал, что бывшая одноклассница действительно ни при чем.
У нее был враг по имени Вадим Игнатьевич Кузьмин – и она боролась с этим врагом дозволенными средствами: организовала газетные публикации, телепередачи, привлекла внимание прокуратуры. Если бы она хотела просто уничтожить врага – то, наверно, не подняла бы вокруг него столько шума.
Так обстояло дело с предполагаемой преступницей. Что касается жертвы, то жертва эта собиралась на несколько дней съездить по важным делам в Москву, и все знали, что с четверга по понедельник эта самая личность будет отсутствовать. Все – двести с лишним человек персонала больницы, в которой жертва занимала весьма ответственный пост.
Но именно за двое суток до беды выяснились две неприятности, помешавшие жертве отбыть на уикэнд. Это оказался, во-первых, обыкновенный инсульт, уложивший в постель важного чиновника Минздрава, аудиенция у которого была назначена чуть ли не за полгода; во-вторых, срочный отъезд за границу другого нужного человека. Услышали об этом лишь трое – единственная дочь жертвы, Галина, затем – подруга Кузьмина, медсестра Леночка, и еще один приятель, вместе с которым жертва планировала отправиться в Москву. То есть – лишь трое знали, что Вадим Игнатьевич Кузьмин остался дома и, не запланировав на эти дни серьезных дел, решил один раз просто-напросто отдохнуть. А из них троих только Леночка знала, где он собрался отдыхать, потому что, с радостью использовав отгулы, поехала вместе с ним…