Дайте мне слово. Забавные случаи рассказывают инструменты
Шрифт:
Юрий Важенин
Дайте мне слово
Забавные случаи рассказывают инструменты
– Все в сборе? Никто не опаздывает?
– Вроде, все, - откликнулось сразу несколько инструментов.
– А ноты?
– Куда мы денемся? Где лежат произведения в папках, там и мы. Если инструменты могут куда-то уйти, то папки с нами всегда на месте.
– Приступаем!
– В прошлый раз мы с вами разучивали вальс, с которым до этого поработали ноты. Мне кажется,
– Да и дирижёр остался доволен, - включилась Труба.
– Если что ему не нравится, сразу на его лице появляются брезгливые морщинки.
– Честно признаться, мы, ноты, не знаем, как этот вальс будет звучать с другими оркестрами: народными, камерными, симфоническими или эстрадными,– вмешалась нотка СИ-бемоль тоненьким писклявым голосом, - но почему-то уверена, что вальс всем понравится и посчитают за честь принять его в репертуары оркестров.
– Конечно, исполненный военным оркестром, да ещё в парке, который был заполнен отдыхающими, звучал бесподобно, - сказал Фагот.
– Тебе, наверное, виднее, но мы тоже чувствовали себя великолепно, блаженствовали от удовольствия, - заулыбались несколько инструментов.
– Что касается вас, нот, может, вы уверены и спокойны за вальс, за качество написания, - сказал Гобой, - а мы перед выступлением чуть-чуть волновались. Валторна несколько раз ошибалась, заставила нас нервничать, как перед боем. Да и дорогой наш Фагот вёл себя некорректно, зазнался, пошёл “не в ту степь”.
– Бывает, - сказали Скрипки, - на репетициях дирижёр иногда несдержан, употребляет грубые высказывания, даже некоторых из нас он обижает до слёз. Это кухня. Здесь рождаются “здоровые мысли”.
– Может, хватит об этом, сколько можно мусолить одно и то же!
– не выдержала Валторна.
– Давайте подумаем, что разучивать дальше. Кто хочет предложить тему для дискуссии?
– Я подслушала беседу композитора с дирижёром, - тихо прошептала Виолончель, - так ему дирижёр сказал, что при написании нового произведения надо обратить внимание на некоторые шероховатости гармонии, нежелательно, говорит он, перенасыщать мелодию триолями, это искажает её лаконичность.
– Он себя подстраховывает, - улыбнулась Флейта.
– Триоли сложнее исполнять. Конечно, легче без них, но они увеличивают ювелирность произведения.
– Мы согласны с тобой: чем сложнее произведение, тем оно интересней, - закончили скрипки и альты.
– Что-то долго ты смотришься в зеркальце, разглядываешь новую морщинку?
Хозяйка скрипки застыдилась:
– Да нет, Гобойчик, просто соринка в глаз попала.
– Я давно заметила, как ты стала обращать внимание на моего любимца, владельца Гобоя, - присоединилась к разговору вторая Скрипка. Чувствуется, ты неравнодушна к нему. Конечно, он молод, красив, только что закончил консерваторию, кровь у него горячая, играет. Ты тоже на высоте: модница, красавица, чем ему не пара.
– К хозяйке Скрипки украдкой явилась любовь и обожгла её, разве это плохо?
– Кто против? Высокие чувства не проходят даром, след остаётся на всю жизнь.
– А я думаю: почему моя подружка так часто смотрится в своё зеркальце, - заметила третья Скрипка, - а оказывается, вот что: она рассматривает
– Да ладно вам, стоит немножко отклониться от суеты, полюбезничать, тут же шептание, сплетни, видите, как она покраснела?
– Это у женщин в крови, этого у них не отнять. На вид они мирные, хорошие, но бывают – “настырные” в избытке, вставляют такие “не затёртые” словечки, что могут нас, мужиков, вогнать в краску, когда захотят, - сказал Тромбон Фаготу.
– Она любуется зеркальцем, наверное, только что купила его, - продолжила насмешничать Валторна.
– У меня, девочки, оно одно. Зачем бы я имела два? Как ни смотри на них, лицо всё равно не меняется. Если бы отражение в каждом зеркальце менялось, было разное, то и разговоров на эту тему не было бы.
– Действительно, каждый выбирал себе зеркало по своему желанию: для театра – одно - красивое, подкрашенное, для делового разговора с начальством – более важное, строгое, а для сплетен – не имеет значения какое, свободное.
– Сегодня будем разбирать партитуру Моцарта, сороковую соль-минорную симфонию, - сказал директор оркестра, - предстоят гастроли в Японию.
– Вольфганг Амадей. Частенько мы играем его произведения, где только с ним не выступали, в каких странах не были!
– Да, Фагот, люди любят его произведения за красоту мелодий, их лаконичность.
– Дирижировать будет Владимир Спиваков, - напомнил директор.
– Частенько приходится этому дирижёру репетировать с нами, - задумчиво произнесла Флейта.
Помолчав, продолжила:
– Забавные истории о Спивакове поведала нам его Скрипка.
Услышав его имя, Скрипка подошла.
– Да вот и она, - сказала Флейта. – Ты можешь повторить, Скрипочка, что ты нам рассказывала о своём хозяине.
– Могу.
– Давай, не стесняйся.
– Володя в детстве был хилым мальчиком,- начала она с ходу свой рассказ.
– Над ним драчливые ребята просто издевались, не давали ему проходу. Частенько ломали его скрипку, а сколько он от них получал тумаков! Из-за драк Спивакова несколько раз исключали из школы. Чтобы уметь постоять за себя, он начал заниматься боксом. Потом, почувствовав на себе силу Володи, все его обидчики отстали от него. В дальнейшем бокс его выручал много раз. Однажды, уже в зрелом возрасте, музыкант поколотил пьяного хулигана на борту самолёта из Буэнос-Айреса в Рио-де-Женейро. Чуть позже он с женой ночью возвращались из парижской квартиры Ростроповича и Вишневской к себе в отель, и вдруг на них напали два здоровенных араба и негр. Грабители сбили с ног Спивакова. Но он не растерялся, вывернулся и раскидал всех троих. После этого он два месяца ходил в корсете, так как у него были повреждены рёбра.
– Забавно, очень даже забавно, - произнёс Контрабас.
– Я, например, ничего об этом не знаю. Так часто меняются дирижеры, что знать о каждом просто нет возможности.
– Зато ты отличаешься в другом, - напомнила Флейта, - слишком много позволяешь глотать папиросный дым своему парню, не заботишься о его здоровье.
– Да у нас в оркестре половина курящих, разве они нас, инструментов, послушают?
– Ладно. Пока репетиция не началась, - сказал Контрабас, - чуточку отвлечёмся, вспомним Моцарта, его забавные истории.