Дайте шанс! Трилогия
Шрифт:
– Ну почему же, в производстве оружия и оборудования для добычи скверны мы впереди планеты всей! – перебив, воскликнул Воронцов и засмеялся.
Учитывая важность темы, шутку не поддержали и Мамлеев продолжил:
– Нам нужно также взяться за жесточайший учет осветленных. Мы должны контролировать количество, способности каждого из них и конечно же следить за рождаемостью. Взять ту же Данию. У них пятый год действует практика заключения браков только между осветленными. Браки с обычными людьми разрешаются лишь с позволения глав местной администрации, после уплаты достаточно высокого налога. В случае беременности обычной женщины от осветленного
– Контроль и сокращение – это хорошо. Представляю, что начнется, стоит появиться первому законопроекту, – император снова забарабанил пальцами по столу.
– Мы что-нибудь придумаем, – усмехнулся Воронцов. – Мы всегда находим выход.
– И что мы придумаем? – с долей скепсиса переспросил у него император. – Что придумаем с Высшими? Как стравим их и всех остальных?
Первому, кому в голову пришел ответ, стал горячий Одоевский.
– Господа, а что если снова ввести во всех учебных заведениях дуэли без всяких ограничений? Только представьте, что устроят Высшие! Что устроит отпрыски других дворян! А если золотую молодежь еще и раззадорить? Подтолкнуть?
– А я, кажется, придумал, каким образом мы сможем запустить первые инициативы, касающиеся ограничений для осветленных, – на лице Бельского появилась зловещая улыбка. – Уверяю вас, возражений общества не последует. Все только с радостью воспримут наши нововведения…
Глава 14
Когда Труновский попросил срочно вызвать отца или кого-то из старших клана, я уже подумал все, точно выгонят из университета. Отец как раз был где-то рядом. Потому и приехал быстро. Минут через пятнадцать. Мы втроем вошли к ректору, и я выпал в осадок. Такая же реакция случилась с отцом. И даже у проректора, все это время находившегося со мной с таким видом, как будто я совершил что-то ужасное.
Отец вообще не знал, что случилось. Я лишь позвонил ему и сообщил о вызове его к ректору. Он громко выдохнул в трубку, буркнул: «Сейчас буду» и конечно же, пока ехал, что-то себе напридумывал. Поэтому отец был крайне удивлен, когда Одоевский принялся нас поздравлять – меня с победой, а его за то, что воспитал такого «чудесного» сына.
Дальше ректор усадил нас за стол и показал запись дуэли, сделанной одной из камер видеонаблюдения. Еще и со звуком.
Нет, по самой дуэли вопросов не возникло. Отец был в курсе моих возможностей по созданию льда. Но в конце, когда я поставил на колени Верховского и заставил извиниться, он настолько сильно удивился, что… Да, пожалуй, ох*ел. Иначе не передать всю степень его изумления. А под конец вообще ушел в осадок, когда я наехал на остальных Высших.
Едва мы покинули ректора, отец принялся звонить деду. Тот, по-моему, с кресла звезданулся, узнав, что случилось. Донесшийся из динамика громкий звук был именно такой. Понадобилось пару минут, чтоб он пришел в себя.
– Ну ты и навертел проблем на нашу голову, – тряхнул головой отец, словно пытался убрать наваждение.
От кинутой претензии я тут же взвинчиваюсь.
– Так они же сами начали! Ты же слышал, не я вызвал на дуэль, меня вызвали! Еще и как вызвали! Я и так еле сдержался, чтобы не забить эту тварь до смерти! А потом они хотели еще и всей оравой накинуться!
– Но не на колени же ставить князя!
У парадного входа стояли автомобили. Первый – отца, второй тот, на котором меня привезли сегодня утром. Охранник Василий уже и дверцу открыл. Стоял с довольным видом, пребывая в каких-то своих радостных мыслях.
Студентов не было. Первокурсники давно разошлись, а у остальных, наверное, шли пары.
– До завтрашнего утра сиди дома. Люди останутся с тобой. Водитель пусть остается в машине, Василий у вас в холле. Позже я пришлю еще одного охранника. Пока лучше тебе побыть под круглосуточной охраной.
Надо так надо. Киваю в ответ и иду к своей машине.
Сначала трогается автомобиль отца, за ним мы. Выезжаем на Маховую, заворачиваем на Большую-Никитскую и Василий, усевшийся по обыкновению рядом с водителем, с довольным видом ко мне разворачивается.
– Ну и девки тут. Ух, какие развратные. Уже тремя телефончиками обзавелся! – показывая три пальца, хвалится он и тут же нахмуривается. – Андрей Викторович, а чего случилось-то? Почему с вами нужно сидеть до утра? У меня ж столько планов на вечер было!
– Какие-то осложнения, – предпочел коротко ответить я и тем избавить себя от дальнейших расспросов, а сам ушел в свои мысли.
Отец и дед расстроились. Проректор тоже не испытывал особой радости от произошедших дуэлей, хоть и принимал в них участие в качестве главного организатора. Восторгался лишь ректор. Он только посетовал, что зря я не воспользовался случаем и не завершил дуэль смертью, потому как Верховский меня бы не пощадил.
Это обстоятельство настораживало.
Одоевский вряд ли бы повел себя так. Университет-то не простой, императорский. А значит, ректор выполнял команду свыше. И вот тут возникал вопрос: этим император хотел посеять вражду между Высшими и остальными дворянами или же закрепить за Высшими право сильных, с которыми теперь следует безоговорочно считаться?
Перед отъездом отец говорил о предстоящих осложнениях для добытчиков скверны. Среди первокурсников нас оказалось лишь двое. Это наводило на мысль, а не намеревается ли император вообще стравить всех дворян между собой. Ведь даже после моей дуэли, закончившейся не смертью должны теперь начаться какие-то разборки между нашим кланом и родом князя, из-за которых теперь дед должен был прибыть в столицу. Что говорить, если бы я все-таки убил Верховского.
А если бы сегодня убили не только Кирилла Нестерова, а всех первокурсников, которых вызвали на дуэли?
Пусть у Высших и был Голос, но он не давал полного преимущества. В конце концов с любым из них могли справиться несколько человек, обладавших Стихиями, просто взяв и напав на них или подослав наемников. Имея, к примеру, артефакт подобный Игле Падина можно было вообще выйти с Высшим один на один.
Однако сегодня случилась лишь одна смерть, одно унижение Высшим парня и последующее унижение мною одного из Высших. Совсем негусто. И тем не менее ректор остался доволен. Это обстоятельство спутывало мне все карты.