Дающий
Шрифт:
Гэбриэл рассмеялся и помахал ему в ответ.
— И кто-то приходит за ним из Другого Места?
— Именно так, Джонас-Бонас.
Джонас покраснел, услышав свое детское прозвище.
Лили задумалась.
— А что если там, в Другом Месте, они назовут его, ну, например, Джонатан. И мы, в нашей коммуне, того близнеца, что останется здесь, тоже назовем Джонатан? И тогда будут двое детей по имени Джонатан, и они будут выглядеть совсем одинаково, и однажды, например, когда они будут Шестилетними, одна группа Шестилетних приедет в другую
Она остановилась, чтобы набрать воздуха.
— Лили, — сказала Мать. — Я придумала. Может быть, когда тебе будет Двенадцать, тебя назначат Рассказчицей. В коммуне давно уже не было Рассказчиков. Будь я в Комитете, я бы точно выбрала тебя для этой работы!
Лили улыбнулась.
— А я еще лучше придумала. А что если мы все на самом деле близнецы и в Другом Месте есть другая Лили, другой Джонас, другой Отец, другой Эшер, другая Главная Старейшина, другой…
— Лили, — застонал Отец. — Пора спать.
18
— Дающий, — спросил Джонас на следующий день. — А вы когда-нибудь задумываетесь об Удалении?
— Ты говоришь о моем Удалении или об Удалении вообще?
— И то, и другое, наверное. Я приношу изви… То есть надо было выразиться точнее. Но я не знаю, что именно меня интересует.
— Садись. Не обязательно лежать, пока мы разговариваем.
Джонас послушно сел на кровати.
— Да, я думаю об этом время от времени, — сказал Дающий. — Я думаю о своем Удалении, когда мне становится слишком больно. Иногда я жалею, что не могу подать прошение об Удалении. Но мне не позволено это делать, пока я не обучу нового Принимающего.
— То есть меня, — грустно сказал Джонас. Он не хотел, чтобы обучение заканчивалось, не хотел становиться новым Принимающим. Он понимал, какой одинокой будет его жизнь, несмотря на весь почет.
— Я тоже не могу подавать прошение об Удалении. У меня это в правилах написано.
Дающий ухмыльнулся.
— Да, они это впихнули в правила после того, что случилось десять лет назад.
Джонас снова и снова слышал про предыдущую неудачу. Но он по-прежнему не знал, что же произошло десять лет назад.
— Дающий, — сказал он. — Расскажите мне, что тогда произошло. Пожалуйста.
Дающий пожал плечами.
— Начиналось все просто. Будущий Принимающий Воспоминаний был избран, и избрание прошло довольно спокойно. Состоялась Церемония, выбор был озвучен. Толпа приветствовала нового Принимающего, так же как и тебя. Новый Принимающий был, как и ты, озадачен и немного напуган.
— Родители сказали мне, что это была девочка.
Дающий кивнул.
Джонас подумал про свою любимую девочку, Фиону, и содрогнулся. Он бы не хотел, чтобы его милая подруга так страдала, как приходилось
— Какой она была? — спросил он Дающего.
Дающий погрустнел.
— Она была замечательная. Уверенная, спокойная. Умная, жаждущая новых знаний, — он помотал головой и глубоко вздохнул. — Знаешь, Джонас, когда она вошла в эту комнату в первый раз и представилась…
Джонас перебил его:
— Вы можете мне сказать, как ее звали? Родители сказали, что это имя нельзя произносить. Но вы можете мне его сказать?
Дающий запнулся, как будто одно лишь имя, сказанное вслух, приносило чудовищную боль.
— Ее звали Розмари.
— Розмари. Мне нравится это имя.
Дающий продолжил:
— Когда она пришла ко мне в первый раз, она села на тот же стул, что и ты. Она была взбудоражена, немного напугана, и ей не терпелось узнать что-то новое. Мы разговаривали. Я пытался объяснить ей все.
— Как и мне.
Дающий горестно улыбнулся.
— Объяснять сложно. Все это настолько далеко от вашего опыта. Но я старался. Она внимательно слушала. И у нее светились глаза.
Внезапно он посмотрел на Джонаса.
— Помнишь, я передавал тебе свое любимое воспоминание? У меня остался еще след от него. Там была семья и дедушка с бабушкой?
Конечно, Джонас помнил.
— Да, — сказал он, — в нем было такое прекрасное чувство. Вы сказали, оно называется любовью.
— Тогда ты понимаешь, как я относился к Розмари. Я любил ее. Я и к тебе так отношусь, — добавил он.
— Что с ней случилось? — спросил Джонас.
— Началось обучение. Она хорошо принимала, как и ты. Она так радовалась новому! Я помню ее смех… — его голос задрожал и умолк.
— Что случилось? — подождав, опять спросил Джонас. — Пожалуйста, расскажите мне.
Дающий закрыл глаза.
— Мысль о том, чтобы передать ей боль, разбивала мне сердце. Но это моя работа. Я должен был это сделать, как я это сделал с тобой.
Повисла тишина. Джонас ждал.
— Пять недель. И все. Я давал ей счастливые воспоминания: катание на карусели, игра с котенком, пикник. Иногда я специально выбирал воспоминание, которое заставит ее смеяться, я так дорожил звучанием ее смеха, тем, как он наполнял эту тихую, всегда такую тихую комнату. Но она была такой же, как ты, Джонас. Она хотела испытать все. Она знала, что обязана это сделать. И попросила дать ей более трудные воспоминания.
Джонас задержал дыхание.
— Вы ведь не показали ей войну? Всего через пять недель?
Дающий покачал головой.
— Нет. И я не передавал ей физическую боль. Но я дал ей одиночество. И я дал ей утрату. И я передал ей воспоминание ребенка, которого забрали у родителей. Оно было самым первым. Она вышла из него опустошенной.
Джонас сглотнул. Розмари, ее смех становились для него чем-то реальным, и он представил себе, как она лежит на той же самой кровати не в силах пошевелиться.