Даже ведьмы умеют плакать
Шрифт:
В деревеньке Зоос кабаки были практически в каждом доме, но еловые ветви на длинном шесте, означающие: «Открыто», висели лишь перед несколькими – не сезон, да и время далеко не вечернее. Наконец мы выбрали небольшой кабачок на отшибе, и я припарковал «фолькс», уткнув его носом в уходящий вдаль виноградник.
Потом мы долго сидели с Лизой в пустынном хойригере. Съели тыквенный суп и суп с фрикадельками из печени. Одолели на двоих целую четверть гуся с капустой. Выпили графинчик сладенького «Шпетлезе» – вина, виноград для
Лиза разрумянилась. Глаза у нее заблестели.
– Надо же, – c чувством приговаривала она, – как вкусно! А я думала, что в Австрии только пиво пьют!
Не помню, о чем мы говорили за столиком, да только мне казалось, что эта девушка прекрасно меня понимает и наше притяжение друг к другу растет.
Потом мы вышли из хойригера и забрались в машину.
– Поедем, посмотришь, где я живу, – предложил я. – Я покажу тебе свои новые картины.
Она медленно покачала головой:
– Нет.
– Я ничего такого не имел в виду. Просто очень не хочется с тобой расставаться.
Лиза внимательно посмотрела на меня и тихо сказала:
– Я вижу. Но все равно лучше в другой раз.
Я наклонился и поцеловал ее в губы. Она ответила на поцелуй. Ее губы были одновременно прохладными и жаркими.
– А когда он будет, другой раз? – с оттенком горечи проговорил я. – Ты завтра улетаешь.
– Ты приедешь ко мне в Москву, – прошептала Лиза. – Или я вернусь сюда.
И мы снова поцеловались – словно близкие люди, которые уже имеют какие-то обязательства друг перед другом.
ХУДОЖНИК. Я РАСКРЫВАЮСЬ
Мы поехали обратно в Вену. Лизе надо было купить подарок бабушке и сувениры коллегам, пока не закрылись магазины.
– А что-нибудь себе? – спросил я.
– Для себя я лимит покупок уже исчерпала, – улыбнулась она.
Мы отправились назад в столицу. Когда я въехал в город, уже начался вечерний трафик. Иногда, когда я останавливался перед светофорами, мы целовались. Не знаю, чего больше было в этих поцелуях: радости обретения или горечи предстоящей разлуки. Раза три нам сигналили сзади нетерпеливые машины.
Я отвез Лизу на торговую улицу Мария-Хильфер-штрассе. Мы договорились встретиться с ней через два часа в баре, который первым попал мне на глаза. Я терпеть не мог сопровождать женщин в их шоппингах. К тому же приобретение сувениров коллегам – процесс интимный, и я не желал быть ему свидетелем.
Лиза явилась с пятнадцатиминутным опозданием, когда я приканчивал уже вторую чашку меланжа. Заказала себе эспрессо и пирожное.
– Кофе мне спать не мешает, – весело заявила она. – А от пирожных я не толстею.
Потом
– Я и на себя кое-что выкроила, – продемонстрировала она пакет с надписью «Палмерс» 10 .
– Посмотреть можно? – усмехнулся я.
– Не сейчас, – лукаво ответила она. – Потом. Когда-нибудь.
– А я тебе тоже купил сувенир. На память.
И я протянул ей через стол милого фарфорового ангела.
Лиза взяла его в руки. Ее глаза повлажнели.
– Какая прелесть… – протянула она дрогнувшим голосом.
Она поцеловала ангела в макушку и спрятала его в сумочку.
– Я поставлю его на тумбочку и буду смотреть на него, засыпая. И вспоминать тебя.
Потом мы сложили покупки в багажник машины, и Лиза попросила еще немного прогулять ее по Вене. Штука, кажется, заключалась в том, что нам обоим не хотелось расставаться.
Уже стемнело, когда мы не спеша пошли по Рингу в сторону ратуши. Молочный свет многочисленных фонарей освещал музейный квартал слева, городской театр и Хофбург – справа от бульвара. Своими подавляющими имперскими зданиями город напоминал Петербург – если бы город на Неве каждодневно мыли и драили все последних двести лет. Мы с Лизой были одни на бульваре, только велосипедисты как вихри проносились навстречу и мимо. Лиза доверчиво взяла меня за руку.
И тут, когда до нашего расставания оставалась пара часов, я вдруг взял и выложил Лизе подспудную историю своего исчезновения из Москвы.
Не знаю зачем, но я поведал ей все. И про то, как кто-то вычеркнул меня из числа живых в компьютерной базе данных. И про мою заблокированную вдруг кредитную карту. И про предсмертную записку, написанную якобы моим собственным почерком. Рассказал я Лизе и про дурацкий сайт «Кукушечка-два», нагадавший мне умереть – причем умереть как раз сегодня. «Теперь ты понимаешь, – закончил я, – почему я с такой охотой удрал из Москвы».
К моему удивлению, Лиза восприняла мой рассказ очень всерьез.
– А здесь с тобой ничего такого не случалось? – участливо спросила она.
– Аб-бсолютно. Как рукой сняло. Кстати, если ты думаешь, что я шизо, могу тебя заверить: сроду психом не был, и все это мне не привиделось, а было на самом деле.
– А кто сказал, что я тебе не верю? – пожала она плечами. – Очень даже верю. Интересно, что это было?
– Похоже на чью-то злую шутку.
– Или на сглаз.
– Ты веришь в сглаз? – удивился я.
– С некоторых пор верю, – кивнула она и задумчиво добавила: – Но ведь тебя в том списке не было… Точно не было… Впрочем, заказать тебя могли какому-то другому колдуну…