Даже ведьмы умеют плакать
Шрифт:
– С большим удовольствием, – соврала Лиза. – И мне хотелось бы расспросить господина Макеева, как протекала его работа над книгой и планирует ли он порадовать нас своими новыми произведениями.
– Одну минуточку, – озадаченно сказала секретарша.
В трубке заиграла Седьмая симфония Шостаковича.
«Похоже, олигарх клюнет», – предположила Лиза. И не ошиблась.
Когда секретарша вновь вернулась на линию, ее тон разительно изменился. Девушка вежливо сказала:
– Владимир Николаевич будет ждать вас завтра, в тринадцать
«Ага, устроит – придется с работы сбегать».
– Да, конечно. Я приду, – пообещала Лиза.
ЛИЗА. ИЗ ЖИЗНИ ОЛИГАРХОВ
Особняк «РусОйла» возвышался над старомосковскими домишками, словно «Титаник» над рыбацкими лодками. Давил роскошеством и мощью. Офис австрияков, который так понравился Лизе, в сравнении с ним – просто шалаш. Лиза разглядела отделку черного мрамора, дверь красного дерева и ковровую дорожку кровавого цвета на тротуаре. Усмехнулась про себя: «Паноптикум какой-то!» – и смело ступила на уже изрядно затоптанный ковер (каждый проходящий пешеход так и норовил наследить). Потянула входную дверь – вот тяжесть! А охранник, сторожащий подступы, – нет бы помочь! – смотрит с усмешечкой и делает вид, будто сдувает с рукава невидимую пылинку. Всем своим видом показывает: не место тебе, бедная девушка, в нашем мраморном богатстве.
«Понял, паразит, что я от метро своим ходом топала», – поняла Лиза. А приходить в «РусОйл» пешком, кажется, было дурным тоном – вся парковка уставлена «Мерседесами» да «Лексусами». В общем, вызывающее местечко. Очень похоже на Зимний дворец. Так и хочется штурмовать .
Едва Лиза победила тяжеленную дверь и вошла внутрь, как к ней тут же кинулся еще один охранник. Строго спросил:
– Вы к кому?
– К Владимиру Николаевичу, – кротко ответила она.
– Вы имеете в виду Макеева? – неприкрыто изумился халдей.
– Он меня ждет, – сухо сказала Лиза.
– Так-таки и ждет? – издевательски переспросил охранник.
– Список у вас на столе, – пожала плечами Лиза. Не удержалась и добавила: – Моя фамилия идет под номером двадцать семь.
Охранник в изумлении захлопал свиными глазками: его стол был скрыт за высокой стойкой, и увидеть список гостья никак не могла.
– И как же вас величать? – Халдей все еще пытался важничать, но глядел на гостью тревожно.
– Елизавета Кузьмина. – Она протянула паспорт.
Халдей вытащил на стойку список, медлительно просмотрел его вдоль и поперек, нашел ее фамилию. Она действительно значилась под номером двадцать семь.
– Я могу войти? – царственно улыбнулась Лиза.
– Нет, – буркнул охранник. – Сначала пройдите через «рамку» и сдайте сотовый телефон… А теперь, будьте любезны, сумочку свою предъявите.
– В Букингемский дворец и то легче попасть, – проворчала Лиза.
И тут же нарвалась на надменный
– Между прочим, наша система безопасности эффективнее всяких там королевских.
Ох уж эти российские олигархи!..
Лиза покорно сдала телефон и вручила охраннику сумочку – тот даже швы прощупал. Боялся, наверное, что она под подкладкой стилет пронесет. Наконец неохотно сказал:
– Все в порядке. Проходите. В лифте нажмете кнопку П.
– Подвал, что ли? – удивилась Лиза.
– Пентхауз, – снисходительно поправил охранник.
…Первое, что увидела Лиза, когда поднялась в пентхауз, – высеченную золотом надпись на входной двери: Nullus enim locus sine genio est .
Озадаченно остановилась: что бы это значило? Явно латынь, но латынь Лиза не проходила, а у секретарши – надменной платиновой блондинки – спрашивать перевод не решилась.
– Это вы Кузьмина? Присядьте здесь, – девица указала ей на старинное кресло с витиеватыми подлокотниками. – Кофе будете?
– Спасибо, нет, – отказалась Лиза.
Нельзя сказать, чтобы она чувствовала себя неуютно или стеснялась, – но блеск натертого паркета, лепнина на потолке и антикварная мебель ее несколько подавляли.
– Владимир Николаевич освободится через пару минут, – проинформировала секретарша. – Можете пока почитать журналы, – небрежный кивок на тонконогий, опять же антикварный, столик.
Журналы – сплошь про экономику, причем на иностранных языках, – Лизу не заинтересовали. Она с любопытством разглядывала обиталище олигарха и (с не меньшим интересом) дорогой костюм его секретарши.
Когда обещанные две минуты истекли, а глазеть на холодный антиквариат и высокомерную рожицу секретутки надоело, Лиза достала из сумочки «Уметь и сметь», зашелестела страницами. В этот момент дверь кабинета и распахнулась. На пороге появился Макеев.
Лизе всегда казалось, что олигарх – это нечто особенное. Особая стать, демонический взгляд, умные речи… Но в Макееве никакой «олигархической специфики» не обнаружилось: молодой, остроносенький, в мятой рубашке. И еще – очень снулый, будто всю ночь вагоны с углем разгружал. Глаза потухшие, рот кривится в зевоте – чудится, сейчас грохнется на свой дорогой паркет и уснет.
– Здравствуйте, – смущенно поздоровалась Лиза.
Начала вставать из неудобного кресла, неловкое движение – и «Уметь и сметь» тут же грохнулась на пол.
От резкого звука олигарх поморщился. Секретарша наградила Лизу неприязненным взглядом, а Макеев вяло, без выражения, без пауз, сказал, обращаясь сразу к обеим. Получилось у него следующее:
– С Мироновым не соединяй аспирину мне разведи ты проходи времени у нас десять минут.
Печальная селедка какая-то, а не олигарх.
Лиза подхватила с пола «Уметь и сметь», прошла в кабинет, села – разумеется, Макеев усадил ее в низкое неудобное кресло, а сам поместился за монолитным столом.