Де’Бинэ Сача

Гришанин Дмитрий Анатольевич

— По-вашему это смешно?!

— Че угадал? Да ладно… Ай да племяш-проказник! А Кати, интересно, уже в курсе изменившихся предпочтений своего благоверного?

— Месье Бинэ, прекратите паясничать! — возмутился Жан-Поль. — Не было, разумеется, с его стороны ко мне никакого сексуального домогательства! Ваш племянник просто меня поколотил.

— Всего-то, — разочарованно хмыкнул Франц.

— Что значит: всего-то? — вознегодовал Жан-Поль.

— Извините, дружище. Разумеется, это возмутительное безобразие. И я обязательно вправлю мозги зарвавшемуся

родственничку. Ну а вам, драгоценнейший месье Жан-Поль, я сейчас же переведу на счет кругленькую сумму в качестве моральной компенсации. Скажем, пять тысяч евро, надеюсь…

— Франц, Сача вынудил меня показать его контракт со студией, — перебил Жан-Поль.

— Что значит: вынудил? — из посуровевшего голоса месье Бинэ мгновенно улетучилась вся веселость.

— Извини. Он меня начал натурально избивать, а я, ведь, ни разу не боец и ужасно боюсь боли…

— Твою мать! — сбросив ноги со стола, Франц, как ужаленный, подскочил с кресла и принялся нервно расхаживать взад-вперед по кабинету. — Зачем этому придурку понадобился контракт?! Что он с ним сделал?!

— Франц, успокойся, ничего он с ним не сделал. Просто быстро просмотрел. И я отобрал документ обратно.

— То есть контракт снова у тебя?

— Угу.

— И он избил тебя лишь для того… кх-кх-кх… чтобы быстро… кх-кх… его просмотреть? — от чересчур сильной затяжки Франц закашлялся и тут же зло раздавил едва раскуренную сигару в хрустальной пепельнице.

— Ну, на самом деле Сача возбухнул было из-за неисполнения студией обязательств, изложенных на последней странице — в вашем доп. приложении, — стал обстоятельно отвечать собеседник. — Но я ему объяснил, что к основному контракту эта филькина грамота юридически не имеет отношения. И сколько бы он не размазывал там чернила…

— Выходит, он размазал чернила на нашем соглашении? — перебил Франц. — А говорил: ничего он с ним не сделал.

— Так ведь, по сути…

— Понятно, — снова перебил Франц. — Страницу с размазанными чернилами он еще как-то повредил?

— Да нет, вроде.

— Вроде? Или нет? Напряги память, Жан-Поль, это важно!

— Да чего там напрягать-то… Вот он контракт-то, до сих пор на столе моем лежит. И в порядке полном последняя страница, лишь чернила, как уже говорил, здесь слегка размазались. Но содержимое прочесть по-прежнему возможно.

— Знаешь что — не в службу, а в дружбу — отксерь мне эту последнюю страницу, и на электронку копию брось, лады?

— Ну ладно, сделаю. А че там такого…

— Да забей, — снова перебил Франц. — Просто сделай, как просил… Жан-Поль, но ты не договорил: что ж в итоге стало с нашим скандалистом? Как тебе удалось урезонить разбушевавшегося Сача и отобрать у него обратно контракт?

— А я разве еще не сказал? — удивился директор студии. — Так Сача ж моем кабинете жандармы скрутили. Арестовали и увезли в полицейский участок.

— Эх! Вот это ты зря, Жан-Поль, затеял! — осерчал Франц. — Не стоило вмешивать в наши семейные дела полицию.

— Франц, я здесь ни при чем, — заворчал в ответ директор

студии. — Хотя, не скрою, появлению легавых в кабинете искренне порадовался. Но мой звонок в жандармерию — это был блеф, чтобы урезонить сорвавшего с катушек пацана. Да и то, как я уже тебе рассказал, Сача сразу вырвал у меня телефон и разнес о стену, разорвав тем самым соединение с оператором.

— Откуда ж тогда у тебя взялась полиция?

— Как я позже выяснил, ее случайные зеваки вызвали, из-за драки… Вернее форменного избиения одним отморозком четверки актеров, случившегося чуть ранее на крыльце здания студии.

— Так в кабинет-то к тебе нахрена тогда вызванные из-за уличного мордобоя копы поперлись?

— Потому что тем отморозком, что четверых избил, оказался никто иной, как твой племянник Сача.

— Хочешь сказать: этот сопляк уделал четверых?.. Да че за бред?!

— О-о! Ты просто не видел Сача сегодня утром. В него словно бес вселился. Он когда на меня с кулаками накинулся — я просто ничего не смог в ответ сделать. Сача наносил удары так быстро, что я замечал их лишь по вспышкам боли на животе и боках. И потом…

— Твою ж мать! Этого только не хватало! — вдруг зашипел зло Франц, в очередной раз перебивая собеседника.

— Да что я такого сказал-то? — удивился Жан-Поль.

— Дружище, ты тут не причем. Просто у меня только что возникли срочные, неотложные дела. Я позже перезвоню и договорим, хорошо. Ну все, целую, пока, — скороговоркой выдал в ответ Франц и сбросил звонок.

Не глядя, швырнув замолчавшую трубку на столешницу, Франц с треском сорвал с левой руки окровавленный рукав (набежавшую с которого дорожку из багровых капель на полу он только что случайно заметил) и, с обреченностью, уставился на левое предплечье с открывшимся во время телефонного разговора длинным, глубоким и обильно кровоточащим порезом.

— Все равно, ублюдок, ты не получишь от меня ни сантима. И сдохнешь в тюряге, — зло прошипел в пустоту мужчина с окровавленной рукой. И, очнувшись от столбняка, развил тут же бурную деятельность.

Сперва, вернувшись за стол, вытащил из нижнего ящика аптечку с медикаментами. Далее умелыми действиями скоренько остановил кровь, обработал рубец живительной мазью из стеклянной баночки, залепил рану пластырем и наложил сверху повязку из эластичного бинта.

Разобравшись с рукой, Франц через голову полностью содрал с себя испорченную рубашку и, швырнув ее на пол, стал ногами затирать этим куском некогда белоснежной ткани накапанную кровавую дорожку. Параллельно одевая и застегивая на оголенный торс новую ослепительно белую сорочку, добытую из встроенного в стене одежного шкафа…

Через пару минуту в приемной за стенкой раздалась пронзительная трель селекторного звонка.

— Да, месье Бинэ, — откликнулась девушка с кукольным личиком и модельной внешностью, надавив изящным пальчиком, с огромным накладным ногтем, на клавишу соединения с шефом.

— Мари! Срочно организуй мне через полчаса встречу с нотариусом! И вызови мою машину к крыльцу! — сухо и по-деловому распорядился Франц Бинэ, окончательно оправившийся от очередного удара злодейки судьбы.

Глава 40