Deadушка 2
Шрифт:
– Чего задумался?
– поинтересовался Зяба, спокойно вышагивая рядом и придерживаясь темпа моего черепашьего ковыляния.
– Да сон дурной, - отозвался я, тяжело вздохнув.
– Опять горы снятся, как мы пост брали в рукопашную.
– Бредовые сны, это нормально, - отмахнулся бывший сиделец.
– Мне тоже раньше снилось, как мы бунт на зоне поднимали...
– Вот только в отличии от твоих бунтов, этот сон не воспаленная фантазия, а реальность, - вяло усмехнулся, притормаживая, чтобы дать ноге отдохнуть, да и самому перевести дух.
– Юр, это было четвертого августа, не скажу какого года, сам знаешь. По всему Лачинскому
– Это было сколько, лет двадцать пять назад?
– Зяба недовольно поморщился, оглядываясь.
– Старый, ты совсем уже в живую пенсию решил превратиться? Ворчишь, недоволен всем, только и делаешь, что вспоминаешь старое. Очнись, бля. Вокруг руины, всюду воняет трупами, канализацией и гнилью. А ты, в теплом подвале, с горячей водой и электричеством, трахаешь хорошенькую деваху. Либо переставай ныть и корчить из себя старпера, либо разоружайся и пиздуй сидеть на лавочку, играя в домино.
– А ты, видать, возомнил себя молодым? Ты не шибко меня младше!
– я тихо усмехнулся обеими руками упираясь на трость.
По совету товарища, я все же оглянулся. И как же он был прав. Разруха. Город уже больше месяца находится в послевоенном состоянии, продолжая потихоньку рассыпаться в труху. Немногочисленные выжившие, ютились по подвалам или в уцелевших квартирах. Всюду еще оставались следы прилетов, которые штрафная бригада не успела расчистить. Улицы были завалены обломками зданий, разбитыми машинами и полуразложившимися трупами, часть из которых растащили собаки. Вот он, обратный лик войны, для гражданских. Грязь. Физическая и моральная. Без коммунальных служб, все что могло, попросту полопалось и повскрывалось. К домам подходить было тошно, слишком уж от них несло дерьмом. Трубы забились, а чистить некому. Жильцы не умеют, слесарюг не осталось.
Из проема, некогда бывшего окном, за нами наблюдала пара голодных глаз. Исхудавший мужичок, лет тридцати пяти, сжимал в руках обычный ломик, коих было много на пожарных щитах. Выживший смотрел прямо на меня, словно не замечая, что я уже уставился в ответ и прекрасно вижу где он прячется. Голодный, грязный и практически обезумевший от голода, мужик явно хотел накинуться, но инстинкт самосохранения удерживал его от глупого поступка, ведь у нас с Зябой на поясах виднелись кобуры, а я к тому же нес на ремне за плечом сверток. И вряд ли это были замотанные в тряпье удочки.
– Пойдем чтоль, показывай, где этот твой рынок, - печально вздохнув, отвел взгляд от оборванца.
Город менялся. Увы, как бы различные фантасты не предвещали, что в случае постапокалипсиса общество откинется в начало семнадцатого века, все было куда плачевнее. Многие выжившие, понятия не имели, как прокормить себя. А все дело в высоком технологическом прогрессе. До войны даже ребенок мог выйти в виртуальный мир, доставая любую информацию и заказывая что ему надо. Многое за людей делали роботы и машины. Отрасль сервиса практически умерла для кожаных мешков с мясом и костьми, кроме совсем уж далеких глубинок. Садоводство и фермерство стало скорее хобби, нежели работой. Зачем напрягаться, вспахивать поле, сажать, когда за тебя это сделают комбайны под управлением искусственного интеллекта.
Сейчас же, увы, в ближайший год начнется вымирание от голода.
И я вполне серьезен. Подобное было распространено и до войны. Сколько разных треш-контентмейкеров жрали мертвечину, а чего только стоит придурок, который в зоне боевых действий на камеру зажарил мясо, срезанное с трупа убитого врага. Это только кажется идиотизмом и дурачеством, но подобное первый шаг к каннибализму и пожиранию сородичей. Какой там зомби апокалипсис, вон, разумные, зомбированные пропагандой, сволочи и так готовы жрать себе подобных.
Апокалипсис всегда многогранен. Где кажется и так грязь, можно откопать вещи почернушнее и это как раз рынок. Меня конечно предупреждал Зяба, что я смогу увидеть здесь самое разное. Да и ранее я на черных рынках уже бывал, но этот...
Вдоль улочки, между разрушенных домов стояли наспех сколоченные навесы и палатки. Между ними постоянно бродили различные личности маргинального вида. Торговцев было крайне мало и я насчитал всего полтора десятка. Для сравнения, на вокзале у вояк, по словам Юры, их уже около сотни. Как они только там умещаются. Видать даже платформы заняли и вставшие намертво поезда.
Зато тут был куда интереснее ассортимент. Причем, самое занятное было внутри палаток. Первым делом мы с Зябой заглянули к лавочнику, рядом с которым стояла табличка "Стволы на любой вкус!". Обманул.
На двух партах, поверх которых были кинуты какие-то полотенца, расположились в основном пистолеты и пистолеты-пулеметы. Худоватый мужичок, с четко выраженными чертами азербайджанца, заметив наш интерес, добродушно улыбнулся.
– Любой ствол на самый изысканный вкус, - начал он, закатав рукава ветровки и указывая на ряд Макаровых. У него в родословной явно были хорошие торгаши.
– Есть модели пятьдесят четвертого года, для ценителей. Рабочая лошадка, впрочем, вижу, вас не интересует, что у вас там, простые Макары? Пфы, предлагаю ПээМэМ! По эргономике, тот же пистолет Макарова, но! Магазин на дюжину патронов, усиленная пружина, повышенный ресурс ствола, может питаться вообще любой макаровской девяткой, а главное, усиленным боеприпасом. Возьмете два и коробка патронов в подарок!
– А посерьезнее? Например шесть пэ девять?
– негромко спросил я, изучая пистолеты на прилавке, пока Зяба стоял на шухере, оглядываясь, чтобы не подошли сзади.
– Ооо, сразу видно, серьезный человек, - удовлетворенно закивал он и сунув руку под прилавок, извлек черный кейс.
– Однако, товар редкий, штучный, что предлагаете взамен? Принимаю патроны и продукты.
– Цена?
– спокойно поинтересовался.
– есть патроны, автоматная пятера ПС, а так же БЗ семера винтовочная. Плюс гостовская тушенка "не для продажи". Всего по чуть-чуть.