Дебют четырех коней. 1946-1947

Савинков Андрей Николаевич

Более-менее обнадеживающая ситуация складывалась в Индии. Британцев оттуда выпнули, Советы еще не дотянулись, а гражданская война потихоньку двигалась к своему завершению. Вот только индусы были бедны, а события последних лет делали эту бедность совсем уж отчаянной. Голодный человек, которому нечего есть — плохой клиент. Ему ничего кроме еды не продашь. Штатам же нужно было продавать самолеты, машины, корабли, станки — сложную, дорогую и высокомаржинальную продукцию. Рынок под эти товары в Индии сформируется еще не скоро.

Томас Дьюи вздохнул и сделал глоток виски из стоящего на столе стакана. Два с половиной года президентства дались ему нелегко. Резко

начала седеть голова, появились морщины на лице и вообще он как будто постарел лет на десять. Из глянцевого красавчика, коим Дьюи выглядел еще несколько лет назад, он стремительно превращался в солидного, но уже не молодого джентльмена с уставшими глазами. Не слишком приятная трансформация.

— Хорошо, — президент перевел взгляд на сидящий по левую руку от него «силовой блок», — мы можем сейчас что-то сделать с русскими? Хотя бы теоретически?

— Теоретически — да, практически — нет, — покачал головой Макартур. — У нас в запасе сейчас всего две Бомбы и в ближайший год новых не появится. О проблемах с ураном известно, повторять их не буду.

— А без Бомбы?

— А без Бомбы… — Эхом откликнулся министр обороны, — боюсь, что они раскатают нас еще эффектнее чем немцы в 1942. У них под ружьем 7 миллионов бойцов, прошедших отличную учебу за прошедшие три года и мобилизационный потенциал еще миллионов на 10. Плюс немецкая армия, которая теперь, судя по всему будет подчиняться Москве. А у нас лучшие дивизии застряли на островах и французы.

Последняя ремарка вызвала волну смешков. Французы были отличными солдатами и практически в одиночку сдерживали бошей 2 года, вот только нынешнее состоящие из «черных» на 70-80% французские дивизии их же армии образца 1940 года были совсем не ровней. Совсем.

— Аллен?

— Мы уже начали работать, — пожал плечами директор ЦРУ. — Далеко не все в Европе довольны возможной советизацией. Есть контакты и в Германии, и в Дании, и во Франции, но это все игра в долгую. Так чтобы именно здесь и сейчас… На ближнем востоке есть еще британские выходы на некоторых людей, которые недовольны тем, как советы перекраивают карту. Суннитское духовенство, которое отодвинули в сторону шииты из Ирана, Иорданская и Иракские верхушки, которым идея социализма не близка. Курды, которых, кажется, опять собираются прокатить с собственным государством. С этим можно работать, вероятно даже удастся устроить какое-нибудь восстание, но без внешней помощи комми раскатают арабов в тонкий блин без особой пользы для нас.

— Ну да, — пробормотал Дьюи. — Все это звучит не очень внушительно. Джон, что нам может дать конференция в Москве? Имеет смысл вообще в ней участвовать или может есть какие-нибудь другие варианты?

— Два дня назад я разговаривал с русским послом Громыко. Он передал, что советы готовы обсуждать прекращение поставок Японцам топлива и других военных грузов. Более того намекнул на возможное вступление СССР в войну.

— Нам это будет выгодно?

— О да! — Макартур уверенно кивнул, — на острова русские все равно не полезут, а если они отрежут от метрополии Маньчжурский промышленный район, Япония лишится большей части военного производства. Вероятно, на этом война будет закончена. Опять же вряд ли у них получится сделать это быстро. Японских войск в составе Квантунской армии сосредоточенно около миллиона штыков. Даже если они продержатся месяца два-три, отвлекая на себя советы, это развяжет нам руки в других местах.

— А сами мы не справимся?

— Справимся конечно. Еще полмиллиона убитых и покалеченных парней, а также год времени. Как раз успеем новую порцию

Бомб изготовить.

— Год — это слишком долго, — министр финансов недовольно поерзал задницей на диване. — Боюсь года у нас просто нет.

— Тогда нужно договариваться, — подвел черту под обсуждением старший Даллес. — Вопрос только в условиях, на которые мы готовы пойти.

— А что советам вообще от нас нужно? — Подал голос, молчавший до этого вице-президент. — Складывается ощущение, что сейчас мы выступаем с гораздо слабейших позиций. Комми все свое уже взяли силой.

— Можно попытаться их припугнуть Бомбой, — пыхнул табачным дымом Макартур. — Они же не знают, что у нас осталось всего два заряда.

— Аллен, — президент повернулся к директору ЦРУ, — есть данные об атомной программе русских? Что мы знаем об этом.

— Только то, что она есть. Есть косвенные сведения, что русские начали активно искать уран на своей территории еще в 1942 году и вроде бы что-то нашли. Где-то на юге между Черным и Каспийскими морями, — географию СССР собравшиеся представляли себе достаточно смутно, поэтому название «Ставропольский край», им бы ни о чем не сказало. — Насколько далеко они продвинулись, сказать сложно. Наши яйцеголовые настаивают, что русские не смогут получить бомбу раньше 1950 года. Не позволит в первую очередь технологическая отсталость. Плюс война опять же тяжелая на своей территории, явно не увеличивает количество свободных ресурсов.

— То есть теоретически года 2-3 у нас есть…

— Вот только как мы дотянемся до собственных территорий русских, — старший Даллес представлял себе географию Европы луче всех просто по долгу службы. — Ближайшая точка откуда мы сможем поднять самолет — в Италии и оттуда даже по прямой тысяча миль до ближайших крупных городов советов. А учитывая, что нужно будет облетать воздушное пространство Балканской Антанты — в полтора-два раза больше. Про Москву и говорить нечего, и они это понимают.

— Хорошо оставим Бомбу в качестве запасного варианта, — кивнул президент, принимая точку зрения госсекретаря. — Есть конструктивные предложения?

— Есть, — кивнул тот. — Сейчас у нас, ну или у кузенов, сидят как бы законные правительства Франции, Бельгии, Нидерландов, Польши, Чехословакии и Италии. Если советы пойдут по жёсткому сценарию советизации Европы, то естественно мы их ставленников не признаем. Не то, чтобы Москву это сильно волновало, но тогда все эти страны — лишатся колоний, а это весьма солидная территория по любым меркам. Миллионы квадратных километров и десятки миллионов жителей. Можно попробовать обменять колонии Франции, Бельгии и Нидерландов, а также наше согласие отозвать признание правительств Бенеша и Миколайчика, на хотя бы частичный доступ на континент.

— Что это нам даст? — В глазах Дьюи в первый раз за время разговора мелькнула тень хоть какой-то надежды на приемлемый выход из ситуации. Президент хотел в 1948 году баллотироваться на второй срок, и падение во вторую великую депрессию никак бы не способствовало этим планам.

— Хорошо бы получить хотя бы часть заказов на послевоенное восстановление европейских городов и промышленных предприятий. Вряд ли русские обладают достаточными мощностями чтобы удовлетворить спрос. Тем более, что у них и самих весь запад страны разрушен, — принялся перечислять Даллес. — Это поможет нашей промышленности, а заодно даст нам рычаги влияния на внутренние дела той же Франции или Германии. Ну а дальше будем работать: искать недовольных коммунистами — таких будет много, это очевидно, — и тащить их наверх. Обычное в общем-то дело.