Деде Коркут
Шрифт:
Фатьма Брюхатая ела. Раздавила в пятерне большую луковицу и захрустела крепкими зубами. Айна Мелек поведала ей свое горе. Фатьма слушала, не переставая жевать. Иногда в хижину заглядывали ее дети, она им совала в руку луковицу и отсылала прочь.
– Что я могу? – сказала она. – В этой развалюхе ни муки, ни отрубей. Верблюд с мельницы не вернулся! Провались он, этот дом! С тех пор, как вышла замуж, ни разу не ела досыта, губы мои не смеялись, ноги мои не видели обуви, а лицо – покрывала. Вот подох бы мой непутевый – вышла бы за другого, может, больше бы повезло…
Айна
– Муж истаял, как свечка, очень уж горюет. Не знаю, в чем наша вина, что Господь не дает нам ребенка.
Фатьма сказала:
– Эх, пепел на голову и мужей, и детей! Вон у меня девять, – она показала на свой живот, – и десятый в пути! Ну и что? Хорошо мне живется, что ли?.. Ладно, не убивайся так, – добавила она. – Я знаю, тебя заворожили. От колдовства я тебя избавлю, но надо, чтобы ты сделала все, что я скажу.
Среди ночи Фатьма и Айна Мелек пошли на кладбище. В лунном свете могильные камни отбрасывали причудливые тени. Фатьма оторвала от одежды Айны Мелек лоскут и закопала его подле могильного камня.
К утру Фатьма и Айна Мелек пришли к раскидистому дереву. У дерева стояла каменная статуя верблюда. Это было святое место. На ветвях висели лоскутья, тряпицы. Фатьма оторвала от платья Айны Мелек лоскут, намотала на палочки, сделала крохотную люльку, повесила ее на ветку. Три раза обвела Айну Мелек вокруг дерева. Потом, раскачивая люльку, пропела заклинание.
Под вечер Фатьма вышла из хижины, вынесла мужнины шаровары, взялась за штанины. Велела Айне Мелек пройти под одной штаниной, потом под другой…
Бейбура по совету Бейбеджана кормил голодных, наделял раздетых, резал баранов, раздавал их тушами. Люди приходили к дверям Бейбуры с пустыми руками, уходили нагруженные.
Но мечта мужа и жены не сбывалась. Грустно смотрели они друг на друга.
Деде Коркут играет на кобзе, приговаривает:
– О ком поведать вам? О Бекиле? Бекил был стражем огузского племени. Обосновался он на вершине Высокой горы. Охранял он весь край – от крепости Алынджи, от Гянджи и Барды до Железных ворот – Дербента. И радостную весть, и печальную сообщал он всем, зажигая костры.
На самом высоком пике Бекил собрал дрова, подготовил костер, но не зажег. Вооруженный, снаряженный, собрался он на охоту…
Бекил слыл непревзойденным охотником. Он не натягивал тетивы, не выпускал стрелы: догонял джейрана, накидывал аркан ему на шею, доставал нож, прокалывал ему ухо и отпускал. Джейран жил с меткой Бекила.
И вновь Бекил сделал так, улыбнулся довольно, стегнул коня и пустился за другим стадом джейранов. Заарканил еще одного, и ему проколол уши, и его отпустил.
В хижине Фатьмы Брюхатой тихо плакала Айна Мелек.
– Видно, и вправду невзлюбил нас Бог, – говорила она.
Фатьма
– Не грусти, сестрица, – молвила она, – поешь вот арбуза.
– Не хочется, – отвечала Айна Мелек. – Мне все кисленького да солененького хочется.
Фатьма сперва не обратила внимания на эти слова, а потом вдруг вскочила.
– Что?! – крикнула она. – Солененького? Подошла к Айне, они пошептались.
– Да, да, да, – повторяла Фатьма, радостно хлопая ладонью о ладонь.
Айна Мелек онемела от радости. Фатьма быстро срезала верхушку арбуза, разделила его на четыре части и кинула на землю – две упали на одну сторону, две – на другую.
– Мальчик! – сказала Фатьма.
Айна Мелек понесла. Она лежала в своем шатре, Фатьма была рядом с ней.
– Смотри, не ешь зайчатины, а то ребенок будет с заячьей губой, – говорила она. – И ежевику не ешь – беспокойный будет. В зеркало смотрись, на луну гляди, чтобы ребенок был, как молодой месяц.
Бейбура и Бейбеджан вышли на охоту. Они гнали по равнине джейранье стадо. Бейбура натянул тетиву, прицелился, послал стрелу. Подскакали они к раненому джейрану. Стрела вонзилась ему в бок, но Бейбура увидел, что ухо его продырявлено, показал Бейбеджану.
– Видишь, Бейбеджан, – молвил он, – это из джейранов Бекила. Он продырявил ухо и отпустил самца.
– Надо отправить его Бекилу, – отвечал Бейбеджан. – Его добыча!
– Пусть будет так, – сказал Бейбура и дал джейрана одному из своих людей: – Отнесите Бекилу!
В это время подъехал к ним всадник.
– Магарыч, Бейбура! – крикнул он. – У тебя родился сын!
Лицо роженицы Айны Мелек было усталым и счастливым. Около нее стояли треножник и медный таз, полный воды. По древнему поверью, с ними женщина рожает легко. Фатьма Брюхатая покрыла таз чистой тряпицей. В одеяло Айны Мелек, в ее одежду она воткнула иголки – защита от сглаза. Потом Фатьма положила в банку луковицу, отнесла ее к дверям. Под подушкой Айны Мелек спрятала кусок хлеба и мяса.
Бейбура и Бейбеджан скакали. И опять перед ними появился всадник. Окликнув Бейбеджана, он сказал:
– Магарыч, Бейбеджан! У тебя родилась дочь. Бейбура обнял друга.
– Бейбеджан, уговор дороже золота, – сказал он. – Смотри, твоя дочь с колыбели нареченная моему сыну!
Перед Бейбурой стояли три купца.
– Купцы, – сказал Бейбура, – слушайте меня. Судьба подарила мне сына. Я щедро награжу вас. А вы соберитесь в дорогу. День ли, ночь – не глядите. Пройдите черные горы, красные воды, именитые города из края в край до конца земли – и доберитесь до страны греков. К возмужанию сына моего добудьте ему добрые гостинцы.