Дедов завет
Шрифт:
— М-мы об этом обычно не говорим, — пояснил Гэн, от смущения поправляя очки чаще обычного. — Это дальние родственники, но все-таки родственники. — Он совсем раскраснелся. — И-и они очень хорошие! Добрые очень…
Он вконец засмущался и замолчал. Вот я его как раз очень хорошо понял. У меня тоже было очень много друзей и знакомых из простых людей. Да я вырос среди них! Ведь у нас в деревне, той, что возле нашего родового замка, других волшебников, кроме нашей семьи, и не было. И как я удивился, когда понял, что в Городе волшебники смотрят свысока на неволшебников. А
— Вы Корнелиуса сегодня видели?
Мои друзья переглянулись.
— Э-это ты, да? А мы все думали, кто его так разрисовал.
Пар хмыкнул:
— Ага. Думали. Да знали мы, что это ты! Кто ж еще-то!
Значит, и Корнелиус так подумал. Ну и ладно. Я б ему еще и не такое сделал.
— И что он там?
— А! Да бегал по всей Школе и орал.
— О-обещал наказать виноватого.
— Ага. Только другими словами.
Догадываюсь я какими. Деда бы себе такого никогда не позволил. Он и дома никогда так себя не вел, как бы я ни пакостил. И такого дурацкого налога уж точно бы не придумал.
— Ваш заказ.
Милла нас хорошо знала, поэтому принесла нам, если не то, что мы хотели, то как раз то, что нам обязательно понравится. В общем, все остались довольны. Мы вкусно и сытно пообедали и уже собрались уходить, как в харчевне вдруг стало темно. Так, словно кто-то убрал солнце. Совсем. Но не успели мы толком испугаться, как вдруг двери харчевни засветились нежно-голубым светом, потом начали переливаться блестками, а потом с музыкой отворились и… Там появился Харариус, стоя на коленях и держа на вытянутых руках огромную корзину свежайших васильков! Так вот он на кого позарился!
— О, милая Милла! О, свет очей моих! О, нежнейшее создание! О… Ха… ха… х… х… Не… Не надо! Я сам! О, моя милая Милла! Я уже много-много лет тебя люблю. И вот наконец, когда все преграды рухнули, я ха… х… х… Я хочу сделать тебе предложение! Выходи за меня, Милла!
А губа у старика не дура.
— Милла?
Теперь девушка-бабушка была освещена мягким светом, откуда-то сверху на нее падали лепестки роз, а вокруг порхали бабочки. И все это под приторно сладкую мелодию — у меня аж зубы свело. Интересно: женщинам такое правда нравится? О! Милле, похоже, не очень.
Она стояла, скрестив руки на груди и недовольно притопывая ногой. Улыбки на ее лице я тоже не заметил. Да и лепестки роз, касаясь ее волос или чего-нибудь еще, вдруг чернели и исчезали, а бабочки, опалив об нее крылышки, в спешке улетали. А мелодия из противно сладкой превратилась в что-то очень мрачное.
— Милла?
Харариус все еще стоял на коленях, но корзину уже уронил, хотя руки его все еще висели в воздухе. Странно, однако задыхаться на этот раз он не стал, хотя удача сегодня была явно не на его стороне.
— Милла? Ты что, не выйдешь за меня замуж? — пролепетал он и все-таки поднялся с колен.
— Нет, — отрезала она, щелкнула пальцами, и в харчевне снова стало светло.
— Но… Милла…
— Выметайся! — рявкнула она, выдохнула заклинание и Харариуса сдуло ветром вместе с ни в чем не виноватыми цветами.
Милла
— Чтобы я да за сына этой клуши! Да никогда!
Мы с друзьями с любопытством посмотрели на хозяина харчевни — сына Миллы, и ее невестку. Они оба выглядели немного растерянными и наверняка очень радовались, что людей здесь сейчас было очень мало. А точнее, только мы с друзьями и остались. Остальные, видимо, ушли то ли по своим делам, то ли чтоб хозяев не смущать, то ли чтоб разнести эту новость по Городу. Скорее уж последнее. А вот мы никуда не ушли. Я ж сказал, что любопытно!
Хозяин, похоже понял, что мы так просто не уйдем, поэтому, вздохнув, сказал:
— Мама с его матерью вместе в Школе училась. Уж не знаю, что они там не поделили, но с тех пор они на дух друг друга не выносили. Хоть волшебница Маргария уже год как померла, а мама все равно ее терпеть не может.
— И чего он ожидал? — теперь уже вздохнула хозяйка. — Он же ее на тридцать лет младше.
— Ну и что, что младше! — насупился Пар. — Для настоящей любви возраст не важен!
Хозяева грустно посмотрели на него и одновременно вздохнули.
Мы с Гэном за шиворот вытащили оттуда упирающегося Пара. Дай ему волю, так он еще долго будет доказывать, что возраст любви не помеха. Нет, теперь я точно не расскажу ему о встрече с Зариной. Зарина… Оладка перепеченная! Как я сразу не догадался! Она ж наверняка сможет мне помочь прочитать дедово письмо. Насколько я успел узнать, она была далеко не обычной волшебницей. Вот только сегодня с ней свидеться не получится. Она ж сказала, что я найду ее только, если буду один. Эх, значит, в другой раз.
Если он будет. Ой, чувствует моя чуйка, что Корнелиус мне так просто не спустит свое разрисованное лицо.
Глава 4
Как ни странно, а в тот день мы с Корнелиусом так и не встретились. Я очень удивился, когда меня не вызвали к нему ни на следующий день и не на следующий. Я спокойно сдал экзамен по Истории волшебства, на котором профессор Ремус то и дело мне подмигивал, а я делал вид, что не понимаю, о чем он. Так же спокойно прошел и Свободный день, после которого пришел черед экзамена по Волшебству превращений.
И вот тут мне пришлось попотеть. Нет, не потому что я плохо знал предмет. Знал я его как раз-таки хорошо. Просто вела его профессор Сомалия, женщина, которой я когда-то восхищался, потому что она была невероятно доброй и красивой, и все от нее были без ума. Однако оказалось, что это все действие волшебства. И действует оно на всех, кроме кровных родственников и почему-то меня. Да я и то не сразу увидел, какая Сомалия на самом деле. Теперь мне было очень сложно находиться рядом с ней, потому что от нее очень сильно воняло, а изо рта вылетал противный зеленый дым каждый раз, когда она говорила. Ах да, я не забыл сказать, что она еще и невестка Корнелиуса и мать двоих его внуков? Но экзамен я все-таки сдал, хоть профессор и недобро на меня косилась.