Дэдпул. Лапы

Петручо Стефан

Эй, асфальт, ты где?

А-а-а, вот и ты!

ШЛЁП!

Я говорил о регенерации, да? Знаете, как у Росомахи, этого мрачного типа из Людей Икс, сами заживают все раны? У меня что-то вроде этого, только круче. Если только меня не растворят в кислоте или не расщепят на атомы, я после любой передряги буду как новенький. Да, конечно, большая часть супергеройской шайки так часто воскресает из мёртвых, что впору запустить автобусный маршрут с того света, но у них хотя бы есть возможность сыграть в ящик. Каждый раз, когда кто-то из этих ребят оживает, нужны

всяческие логические выверты, чтобы это оправдать, – а то и целый перезапуск.

Ну а я фактически бессмертен. Неважно, как сильно меня потреплет, – рано или поздно всё вернётся на свои места, и рак тоже. Я говорил, что у меня рак? Это из-за него я решил участвовать в эксперименте «Оружие Икс». Эксперимент, кстати, проводило канадское правительство. Думал, что меня вылечат. Вместо этого мои клетки, в том числе и раковые, получили способность к регенерации, и я ушёл с израненным телом и головой, полной несбывшихся надежд.

Или они называли это иллюзиями?..

Так или иначе, отрубленная рука отрастает у меня за несколько часов. Расплющенный череп? День-другой, и я в порядке. Конечно, мозг – чувствительная штука, и временами, когда я прихожу в себя, у меня в голове больше тумана, чем обычно, я говорю по-французски или считаю себя солистом Большого театра, – но важен лишь сухой остаток. Чтобы там ни говорил старина Франклин про неизбежность смерти и налогов, я не могу умереть и не плачу налоги.

Звучит неплохо, да? Конечно, ведь это не ваши кости ломаются, не ваши кишки выворачиваются наружу, как содержимое помойки возле итальянского ресторана. Беда в том, что я чувствую все свои раны. Я могу долго разглагольствовать про жгучую, пульсирующую боль, которая в этот самый момент пронзает каждую клеточку моего тела, но лучше оставлю это для своей следующей книги – «Думаете, вы знаете, что такое боль?». Сейчас я ограничусь цитатой из Рональда Рейгана, который вскоре после того, как схлопотал пулю, заметил: «Ой-ой-ой!»

Что ни говори, альтернатива всё равно хуже – я о смерти, ясное дело. Взять хотя бы тех двух парней, на которых я приземлился. Вы с ними даже не успели познакомиться, а их уже нет. Большинство думает, что я бессердечный (а ещё грубый, вонючий и так далее), но мне жалко продавца хотдогов, правда. Биржевого брокера меньше, хотя его часы от Patelc Philippe меня действительно впечатлили. Я на них упал, а они всё ещё работают. Эгей, они же ему больше не нужны, а у меня как раз осталось достаточно пальцев, чтобы…

БАМ!

Кип приземляется прямо в центр моей переломанной грудной клетки – с таким звуком, будто на меня свалилась мокрая подушка-пердушка.

Всем своим видом он словно вопрошает: «Что это было?» Но сам он целёхонький. Щенок взвизгивает и улепётывает. Хорошо ему. Не то что мне.

Если бы я не схватил эту собачонку, меня бы здесь не было. Теперь мне надо перетерпеть страдания и дать телу восстановиться, а потом придумать, как найти щенка на улицах Манхэттена.

Щенок на улицах Манхэттена? Это ведь песня такая была?

Нет.

Ты, наверное, путаешь с фильмом «Маппеты завоёвывают Манхэттэн».

Кстати, вся эта сцена – идеальный пример того, почему комиксы лучше книг. С картинками всё было бы куда проще. Две вертикальные панели, несколько линий движения, может быть, кадр с продавцом хот-догов и брокером, которые удивляются, почему их вдруг накрыло тенью, – и готово. Полстраницы, не более. А звук удара был бы куда более смачным.

Что, интересно, будут делать все эти безмозглые книжники в нашем постлитературном мире? Муа-ха-ха!

А тем временем…

Да, да. Не подгоняй меня.

Прежде чем я успеваю вскричать «Шарик, к ноге!», я вижу, что меня удостоили визитом сверху. Не с небес, конечно, – из пентхауса. Ох ты божечки! Вновь прибывший приземляется напротив меня – никакого оглушительного шума и треска, только тихое, мерное жужжание двигателей в механической броне. Ого, да это не кто иной, как тот чокнутый охранник, который вышвырнул меня из пентхауса! Ему не приходило в голову, что по пути я успею прихватить Кипа. Стоило видеть его физиономию!

Не знаю, действительно ли передо мной здоровый громила или всё дело в броне, но приземление у него вышло эффектное. Из ботинок со свистом вырывается последняя струя воздуха, и ещё дымящиеся хот-доги катятся в разные стороны. Но металлический лязг, который этот костюм издаёт при движении, всё портит. Фирменный знак «Старк Индастрис». Такую броню на Amazon не закажешь – видимо, парень щеголяет китайской подделкой, которую его босс купил на eBay. Чёртов интернет! Неужели больше никто не ходит со старыми добрыми автоматами?

Железный Джо подлязгивает чуть ближе. Из предплечья у него выдвигается ракетная установка. Даже не спрашивайте, в чём секрет этого фокуса. Если только костюм сделан не из Вибрания, который поглощает вибрации, отдача от этой штуки оторвёт ему руку и зашвырнёт далеко-далеко.

Но он не торопится стрелять. Забрало его шлема с щелчком поднимается, открывая потрёпанное жизнью лицо и сломанный нос. В его стальных глазах я вижу, что парень не промах, стреляный воробей, нет, дважды стреляный. Это не какой-нибудь позёр, мечтающий самоутвердиться. Может, он даже побывал в парочке боёв и заработал на клетушку в пентхаусе. Я почти проникаюсь к нему уважением.

Пока он не открывает рот.

– Не знаю, как ты умудрился выжить, но мне плевать. Верни собаку, или я устрою тебе децимацию!

Я хохочу:

– Ты что, хочешь уничтожить одну десятую часть меня?

Он дёргает головой – мол, что этот тип себе позволяет?

– Что ты несёшь?

– Децимация – это значит, железная ты башка, казнь каждого десятого. Не веришь? У этого костюма наверняка есть доступ к интернету, погугли. Я подожду.

– Чёртов граммар-наци, – он поднимает руку, на которой, насколько я могу судить, крепится гладкоствольная 37-миллиметровая пушка. – Я хочу сказать, что разорву тебя на куски, ясно?