Дедушка П

Абрамов Владимир

– Да ладно! – Элизабет удивлённо вскинула брови в знакомом мне стиле. Ученик от учителя перенимает не только хорошее. – Ты что, в старости в компьютерные игры играл?

– А что мне ещё было делать на пенсии? Пока ещё живчиком был, на охоту ездил. А когда здоровье не стало позволять подобные развлечения, то книжки читал, кино смотрел и в игры играл. Я и помер прямо в шлеме виртуальной реальности. Наверняка все в рейде подумали, что я от компьютера отошёл.

– Какие подробности выясняются. – Элизабет покачала головой. – Кстати, когда ты таким щедрым успел стать?

Тебя кто-то покусал или зелий каких напился? Вампирше своей покупаешь дорогущие шмотки, а мне денег на разработку зелий зажилил.

– Во-первых, ты не умрёшь, если окажешься на солнце, поэтому в такой дорогой одежде не нуждаешься. Во-вторых, я тебе под проекты денег всегда выделял, а то, что не дарю, так мы вроде и не реальные супруги, а привычки дарить дорогие вещи я не имею, если не нахожусь под кайфом. Тогда получится, что я вроде не спонсор, а дойная корова, которой можно пользоваться. А в вампиршу я вкладываю, чтобы на выходе получить хорошую отдачу. Она будет мою жизнь охранять.

– Не обижайся, – мягко произнесла Хоук. – Я просто так спросила.

Наверху раздался топот. Вскоре на кухню вышла Эмили. Её камуфляж был покрыт обильным слоем грязи, а сама она выглядела раздражённой и усталой.

– Привет. Пожрать есть что? – грубо спросила вампирша. – Гарри, почистишь меня заклинанием?

– Не хочу отбирать работу у домовика. Тимми.

Домовик тут же объявился на зов и вопросительно посмотрел на меня. Киваю на вампиршу. Тимми нахмурился, разглядывая грязную по уши девушку и кучу следов, оставленную ею по пути. Он щелкнул пальцами, после чего вся грязь исчезла. Затем Тимми щёлкнул пальцами второй раз, на столе тут же появилась тарелка с едой. Я кивнул домовику, и он тут же исчез.

– У вас прямо взаимопонимание без слов, – саркастически заметила Хоук.

– Магическая связь позволяет передавать некоторую информацию, зачастую чувства, но чем она шире, тем больше позволяет. Ты же с фамильяром общаешься мыслеобразами?

– Есть такое дело, – согласилась Хоук. – То есть ты с домовиком тоже?

– Нет, скорее передаются чувства и желания. Но пожив вместе некоторое время, даже муж с женой без всякого волшебства начинают понимать друг друга без слов, а уж при наличии такой связи всё совсем просто.

Пока мы общались, Эмили с огромной скоростью поглощала еду.

– Грёбанные китаёзы, – пробурчала она. – Чтобы они все сдохли!

– Что, так загоняли?

– Это жесть! – сказала Вампирша. – Они говорят только на китайском, бабы, которые учатся вместе со мной, тоже все узкоглазые... Обращаются как с помойной тряпкой... Высосу всех досуха!

– Постарайся без крайностей.

– Гарри, неужели не было какого-то более европейского тренировочного центра? – спросила Эмили.

– Были, но все они предлагают максимум трёхмесячные курсы и подготовка не столь суровая. Узкоглазые тебя обучат гораздо большему.

– Да там выпускницы на равных со столетним вампиром могут побороться, – экспрессивно воскликнула Эмили. – Хотя это не удивительно, с такими тренировками или сдохнешь, или станешь терминатором...

– Вот видишь. А говоришь, плохая

школа.

– Если инструктора способны загонять вампира до такого состояния, то я даже не представляю, каково там приходится обычным девушкам, – заметила Хоук.

– Насчёт обычных девушек ты им сильно польстила. Такие страшилища, что без пол-литра виски на них нормальный мужик не посмотрит, – сказала Эмили. – Мне нужны зелья: Рябиновый отвар, Кроветворное, Укрепляющее, Животворящий эликсир, Охранное зелье и Умиротворяющий бальзам.

– Возьми у Тимми, когда будешь уходить. Но не забудь потом пополнить запасы хотя бы тех зелий, которые можешь сварить.

***

В следующую субботу я, Гарт и две незнакомые девушки из параллельного класса были направлены для развлечения детишек.

Детских домов в Австралии нет, поэтому детей без родителей немедленно направляют на усыновление. Причем желающих усыновить чужого ребенка, как правило, огромное количество, как минимум потому, что за такого ребёнка платят пособие в размере 500 долларов в месяц. А те дети, кто пока не усыновлен, живут во временных приемных семьях.

Этим приемным семьям государство выплачивает пособие, плюс оплачивает часть определенных расходов и помимо этого оплачивают услуги приёмных родителей в размере примерно половины суммы от пособия на одного ребёнка. Существуют семьи, которые таким образом присматривают сразу за 10-15 детьми, а порой доходит и до 25-30 детей. Деньги выходят приличные, так что подобные приёмные родители только этим и живут (это называется фостер). Государство покупает таким семьям просторные дома за свой счёт.

Дети, проживающие в фостер-семьях, видятся со своими родителями несколько раз в месяц, они могут проводить с ними один-два дня, хотя постоянно живут только с фостер-родителями. Такое практикуется, когда настоящие родители алкоголики или наркоманы: контакт ребенка с родными матерью и отцом сохраняется, но растет он в благополучных условиях.

Но помимо этого всё же есть места, в которых проживает много детей - это специальные заведения постоянного медицинского ухода (для детей с недостатками развития, физическими недостатками или психическими недостатками). Вот именно в такую клинику-интернат нас послали.

Так что мне вначале пришлось вернуться домой и переодеться в костюм фокусника. Лишь после этого мы с Гартом переместились в социальный центр. Мы оказались в парке, вокруг которого построено множество одноэтажных домиков. Как выяснилось, этот центр занимается реабилитацией инвалидов-колясочников, большинство из которых живут в семьях, и лишь самые тяжелобольные или инвалиды-сироты, которым в фостер-семьях не могут обеспечить должного ухода, живут при центре.

Нас уже ждали на асфальтированной площадке в парке около сорока детишек в колясках. На пару девчонок из параллельного класса никто даже не обратил внимания. Приглядевшись, я понял почему. Судя по корчащимся рожицам, этим кошёлкам было противно возиться с инвалидами. Они наложили на себя маглооталкивающие чары, после чего поспешили скрыться в глубине парка. Я лишь с презрением посмотрел им вслед.