Дэдвуд (Deadwood). Жгут!
Шрифт:
За десять долларов я куплю постановление, которое докажет, что в твоей жопе есть чистая руда, Оделл.
— Я хотел бы, чтобы ты не курила здесь.
— А я хотела бы, чтобы ты во время сна не храпел, и, блять, не пердел.
— Я не могу контролировать эти поступки
— Если я и погашу эту ёбаную сигарету, то только об твой сраный лоб!
Я показал ему надёжный, сраный подход с намёком на то,
Золото — это перспектива для каждого человека. Почему я привожу такой аргумент? Потому что каждый изъян в человеке, имеет место быть и в других, наш аргумент, что золото превыше всего, даёт нам силу подняться выше.
Я ненавижу это место, Оделл, потому что правда, которую я знаю, обещание, которое я даю, потребности, которые я готов принять, делают меня изгоем.
Будучи свободными людьми, которые столкнулись с серьёзными проблемами, мы хотим быть оптимистичными.
Это конец, Джек, и он так близок. Я чувствую её ледяное дыхание, я слышу её шёпот в ухе: "Забудь своё имя, мы идём во тьму".
— Могу я разбудить её своей бородой?
— Она будет очень рада, если ты сделаешь это.
— Меня это несколько озадачило, ведь я одобрил это
— Озадачило, Эл, объявить по закону вне закона человека, который сам по себе творит закон?
Каждую ёбаную ночь я могу резать глотки, но я всего лишь сплю, а потом встаю с шестой сраной попытки, и пытаюсь выдавить из себя хоть каплю мочи в горшок, и спрашиваю себя, когда же я успел настолько состариться?
— Я не могу понять, если меня в общем-то это не волнует, почему должно волновать тебя?
— Потому что я беспокоюсь по иной причине, нежели ты.
— Тогда извини, что верю в то, что только тебе это дано.
— Я бы хотел угостить вас обоих сраной выпивкой.
— Скажу "да", чёрт возьми, за нас обоих.
— Это я, Джейн. Можешь прилечь на кровать, я ухожу.
— Не надо беспокоится насчёт меня. Я, блять, всё-равно сплю на полу.
Если ты только что услышала, как я пёрнула, то извини меня.
Вероятно, ты спустился вниз, потому что подумал, что можешь быть партнёром в сраном бизнесе, дать имя фирме, как человеку, но Бог создал человека повелевать ебанными тварями!
— Бандиты, так исторически сложилось, не работают в этих холмах, кроме как с моего разрешения.
— Если твои слова — правда, то
Уши прижались к затылку, не фыркнул нос, сраная скромность.
— Я применяю к себе менее высокое требоавние: я журналист, который держит своё мнение при себе.
— Вы менее истинный нейтрал, потому что прячете свою трусость за моральные нормы?
— Почему ты им сам не скажешь?
— Потому что я ниггер, Док, которого не волнует постоянство или перемены.
Торговля. Каждый выскочка выше хозяина.
Я снял с себя однажды значок, но не потерял желание бороться с мразью.
Словно моральный закон, мы находим то, что мы ищем, но с опозданием.
— Ладно, разве ты слышал, чтобы он предлагал нам работу?
— Хорошо, давай убьём его, и заберём его работу себе.
Безо всякого медицинского образования, или чего иного, я констатирую следующую сраную истину: тот, кто не может есть, не в состоянии выжить.
— Он страдает болями в спине, хитрое трепло вроде меня может использовать это как манёвр, чтобы отвлечь его.
— Как?
— Курс лечения, длительный, акцентированный на пентикостальных возгласах, и физической энергии, во время призыва тайных сил. Совокупность душевных недугов должно усилить его симптомы.
— Ты молодец, что поймал этого мудака в сеть, Джек, в такой печальный день.
Оттащи этих озабоченных от сраного сосания титек.
Шесть поделить на три, будет два. Такова комбинация сейфа в скобяной лавке. Ты должна её запомнить, наступает опасное время.
— Лагерь должен понять, что это мои люди.
— Если такое понимание произойдёт из-за каких-нибудь беспорядков на главной улице, я вовсе не буду возражать.
— Медноголовый мудозвон Хёрст, привёл сраных Пинкертонцев.
— Не очень большой разбег, Дэн, между кровавым аппетитом и верностью политическому осуждению.
Ты не перепутаешь журналиста. Он похож на… большую черепаху.
— Я думаю, он приехал верхом.
— Конечно не пешком, учитываю его грубую виртуозность.
— Как поживаешь, Триксти?
— Жалоб нет. Также насрать на всё, как и другим.