Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием

Поляков Олег

Одни портят от неумения, другие от злобы, которая буквально душит их. Про таких пословица говорит: «Всё рвёт пополам да надвое». Сколько каждый из нас встретил на своём пути пакостников самых разных мастей, возрастов, масштабов и рангов. Скольким людям доставляет радость несчастья близких, у скольких ненормальный интерес к смерти, трагедиям публичных людей (в особенности, так называемых звёзд). К счастью не все, но многие испытали на себе, что значит быть объектом зависти, ненависти. Интересно и то, что, по мнению Розанова, этой фундаментальной склонностью своей натуры деятель наделяется от рождения.

Возможны разделения и на другие категории, например на «человек-да» и «человек-нет». Первый согласен ради дела идти на различные формы сотрудничества, чем то поступаться ради того, чтобы создать что то стоящее. Второй не любит работать, тем более он не в состоянии делать что то с любовью. Что бы он ни делал, по его представлению он делает это за кого то, а это он считает

унизительным для себя. Любое дело для него в тягость, и поэтому он всегда говорит «нет». Он стремится всеми способами избежать любого дела, для чего не существует недозволенных приёмов. Его девиз – не делать, ничего не изменять, самому не изменяться, ни в чём не признаваться, не задумываться, не соглашаться, не уступать. Делать как можно меньше самому, а для этого найти того, кто это сделает за тебя. Не хочет? Найдём способ сделать так, чтобы не открутился. Ну а уж если придётся делать самому, то сделать побыстрее и похуже. Вокруг таких всегда разруха, потому что они всё портят, ломают, превращают в свалку мусора. Читателю уже ясно, что эти две категории являются разновидностями созидателей и разрушителей.

Разрушителя вполне устраивает его «устройство», потому что он постоянно получает доказательства правильности своей стихийной стратегии: дела, от выполнения которых он тем или иным способом уклонился, были в конце концов сделаны за него другими. Проблема в том, что любой способ уклонения от дела – это всегда разрушение. Слишком часто в стремлении заставить кого то работать вместо него, он переходит границы допустимого. Уклоняющийся может использовать свои болезни, отчасти мнимые, но при этом он так увлекается, что превращает их во вполне реальные. Это хороший способ отравлять кому то из близких жизнь, но это неизбежно разрушает самого манипулятора.

Две близкие к описанным выше категориям: перфекционисты и разгильдяи. Есть люди, которые не знают, что такое сделать хорошо, а делают всё лишь бы отвязаться. Поэтому за ними нужен глаз да глаз, чтобы они чего-нибудь не испортили, не натворили. Здесь нет каких-то глубоко залегающих в их натурах корыстных побуждений или злого умысла, просто они делают всё кое-как, потому что с их точки зрения это нормально и единственно правильно. Добросовестность – признак глупости, стараются только дураки. И как ни объясняй им, что надо стремиться делать как можно лучше, в их сознание это не войдёт. Они стремятся не погрузиться в дело, чтобы сделать его как можно лучше, а всеми способами отделаться. Неумение, нежелание и неспособность осознать сплелись в сложный комплекс, который составляет существо их индивидуальности. М. Задорнов называл их коекакерами. Коекакеры всё делают спустя рукава, а самые ушлые из них – ещё и «по-быстрому». Понятно, что они больше разрушают, чем созидают.

Но есть и такие, кто настроен более радикально. Кто-то находит своё призвание в том, чтобы делать всё поперёк и по возможности пакостить, где только можно. Отводить душу, ломая, где только можно, но в первую очередь на своём рабочем месте. Такие случаи распространены намного шире, чем представляется нашему благодушному безразличию. В строительстве эти методы злонамеренного вредительства, которое потом скрывается под слоем штукатурки, облицовки, полами, засыпается землёй, покрывается асфальтом, наиболее распространены. Исполнитель нарушает технологии, ворует материалы или заменяет их на дешёвые аналоги, запроектированные полости не заполняются теплоизоляторами, вместо гидроизоляции её видимость, стены полые, окна не уплотнены и т. д. и т. п. Если это жилые дома, то жить в них опасно. Это как раз имело место при землетрясении в Армении в 1980-х, где дома, построенные в последние десятилетия, буквально рассыпались, потому что якобы железобетонные плиты состояли преимущественно из песка. Во времена работы в студенческом отряде эти методы для автора стали настоящим потрясением. Студентов прорабы в прямом смысле принуждали при проведении нулевого цикла работ грубейшим образом и без какой-либо видимой нужды нарушать документацию. Как в дальнейшем строили на этом изуродованном фундаменте, и смогли ли что то построить, бог весть.

Эти фундаментальные различия между двумя подвидами проявляются во всех элементах деятельности: направленности, отношении, собранности, ответственности и т. д. Одни тонко чувствуют и переживают, другие бесчувственны и безучастны. Одни близко к сердцу принимают всё, имеющее в их глазах ценность, другие ко всему равнодушны. Одни согласны помогать, готовы улучшать, у других «моё дело – сторона». Как заметил А. Эйнштейн, «мир в опасности не из-за тех, кто делает зло, а из-за тех, кто смотрит на это и не делает ничего». Верно, но отчасти. Не стоит сбрасывать со счетов тех, кто творит зло. А те, кто «не делает ничего» действительно опасны, их много, и они включают большое разнообразие типажей. Среди них есть и такие, кто не имея твёрдых принципов проявляет

благодушный конформизм. А так же и такие, кто «не верит» в существование разрушения: «Да, кто то что то сломал, или ошибся, или что то недопонял и не так сделал, но зачем же сразу его записывать в разрушители? Ну, если только уж совсем какой-то…». Вот что об этом феномене неверия в очевидное пишет Э. Фромм в своей книге «Бегство от свободы»: «Когда фашизм пришёл к власти, люди в большинстве своём не были к этому готовы… Они были не в состоянии поверить, что человек может проявить такую предрасположенность к злу, такую жажду власти – и такое стремление к подчинению». Вам, читатель, не кажется странным то, как устроен человек? Ведь он и читает, и считает, и столько учится, и столько шишек получает в своей жизни, и казалось бы что то должен понимать в ней, но при этом не видит совершенно очевидных вещей. «Лишь немногие слышали клокотание вулкана перед извержением» – заключает Фромм.

И вот вопрос: многие или немногие? Фромм полагал, что клокотание вулкана слышали немногие. Сегодня спустя почти сто лет это кажется нам странным, почти невероятным. Как немногие, если это было столь очевидным? Но если посмотреть на Украину, где стремительно растёт разрушительность, инициированная Западом, и которую он всеми мерами поощряет, в это начинаешь верить. Да, немногие, и среди западного истеблишмента их почти нет. Но немало ситуаций, когда и – многие. Многие понимают, насколько наша жизнь дурна, но при этом не делают самого простого, чтобы её исправить – не воздерживаются от поступков, делающих её такою дурною и не препятствуют им. Вот я подхожу к дому и вижу очередное сломанное деревцо на зелёном огороженном газоне, отделяющем тротуар от проезжей части. Оно было посажено два года назад, принялось, и уже радовало своей ещё реденькой листвой. За эту осень это уже второе деревцо на окрестных газонах. Первое выдрали с корнями. Как это можно не видеть? Как можно не видеть омерзительные граффити, в некоторых местах сплошь покрывающие стены первых этажей, спам и фейки в интернете? А не то ли это «клокотание вулкана», о котором говорил Фромм? Не в связи с фашизмом, а с чем то другим, не менее ужасным. И мы его снова не слышим.

Поступки одних отличает достоинство, других – ловкость и беспринципность. Один – благородный человек, другой – мерзавец. Один творец, другой – подражатель. Один первопроходец, другой – эпигон. Для одних жизнь обретает свой смысл только когда они живут, жертвуя чем-то своим ради великой цели, для других только тогда, когда они к своему прибавляют чужое. И всё то, что они имеют, ими заимствовано, украдено, отнято, незаконно присвоено. Для одних тяжкий грех – праздность, для других – трудолюбие. Кто то страдает оттого, что допустил грубость или бестактность, садист испытывает наслаждение, наблюдая мучения своей жертвы. У одних есть Родина, малая и большая, другие безродные, они катятся как перекати-поле туда, где им мерещится больше «халявы». Одни щедры, другие скаредны. У одних тонкий вкус, развитое чувство красоты, гармонии, у других дурновкусие, равнодушие, порой даже ненависть к прекрасному, агрессивное неприятие искусства.

Одни миролюбивы, стремятся избегать конфликтов, учитывать интересы других, договариваться, другие – эгоистичны, бессовестны и скандальны, постоянно нацелены на обострение, внесение раздора. Семья, студенческий, но крепкий брак. Оба спортивные и активные, общие профессиональные интересы, хорошо понимают друг друга. Но вот муж поддался чьим то чарам, можно сказать даже влюбился, но по прошествии какого-то времени, когда наваждение развеялось, подумал, взвесил всё и порвал отношения. И на свою беду рассказал обо всём этом жене. Жена тоже подумала и решила простить мужа, о чём со всей прямотой сказала ему. Но простить не получилось. В жену словно бес вселился, от некогда дружной семьи остались одни воспоминания. Сын, не выдержав, съехал, потому что жизнь в доме превратилась в ад: постоянные нападки и унижения со стороны матери и вялые попытки отца оправдаться. В конце концов глава семьи подал на развод. И теперь оскорблённая и негодующая супруга жалуется подругам: «Какой негодяй! Я же его простила». Почему супруги поступают столь различным образом? Существенное значение здесь имеет глубинная ориентация человека: созидатель он или разрушитель по своей природе. Созидатель стремится сохранить и ищет компромиссы, разрушитель обостряет ситуацию, чтобы в полной мере использовать подвернувшийся случай и что то разрушить. Да, свою семью, себя, но что то же надо разрушать!

1.3. Всё разнообразие разрушения

То, что сумели произвести самые сложные белковые тела, абсурдно сверх всякой меры. В их деятельности великое перемешано с глупостью, подвиг с подлостью. Создаваемые ими системы недолговечны, их развитие движется по сплошным ухабам, их история состоит из сплошных катастроф. Многим из нас знакомо ощущение, что он находится в жерновах несправедливости и разрушения. Э. Фромм: «История человечества даёт картину невероятной деструкции и жестокости, которая явно во много раз превосходит агрессивность его предков. Можно утверждать, что в противоположность большинству животных человек – настоящий «убийца».