Декабристы естествоиспытатели

Пасецкий Василий Михайлович

1 ( Завалишин Д. И. Записки декабриста. С. 74.)

Далее "Крейсер" направился к берегам Русской Америки. 2 сентября 1823 г. фрегат находился у острова Ситха, а на следующий день в Новоархангельске встретился с "Аполлоном". На Сихте Завалишин вместе с другими офицерами смог уделить "немало времени на осмотр местности и на исследование положения колоний и быта как русских, так и алеут и туземного населения"1.

1 ( Завалишин Д. И. Кругосветное плавание... № 10. С. 154.)

9 ноября в Новоархангельск прибыла "Ладога". Она привезла важные сообщения: крейсерство военных судов ограничивалось прибрежными водами. 14 ноября "Крейсер" в сопровождении "Ладоги" вышел к берегам Калифорнии. По выходе из Ситхинского залива они попали в жестокий шторм.

Завалишин командовал в то время вахтой. Заметив "падение ртути в барометре", он принял необходимые предосторожности. Около полуночи начало рвать паруса на обоих судах. Палуба и снасти покрылись льдом. Трудно было удержать руль, но еще труднее менять в ночи паруса, когда "ветер рвал все из рук"1. Однако моряки выстояли и 1 декабря прибыли в Сан-Франциско.

1 ( Завалишин Д. И. Кругосветное плавание... № 11. С. 211.)

Свои впечатления о пребывании в этих землях Завалишин впоследствии описал в статье "Воспоминания о Калифорнии в 1824 г.", опубликованной в "Русском вестнике" (1865, № 11), и в "Кругосветном плавании". Он побывал в Сан-Рафаэле, Сан-Франциско-Солано, Сан-Пабло, Сан-Хосе, Санта-Кларе, Санта-Крус, Маринозе. Он посетил берега реки Сакраменто, где предполагал устроить новые русские поселения (недалеко от этих мест находилось поселение Росс, основанное Российско-Американской компанией в 1811 г.). "Мне случалось,- писал Завалишин,- делать в одни сутки 150 верст верхом, а в одну поездку я объехал 600 верст в четверо суток"1. Его "всевозможные исследования" были подчинены одной цели - расширить русское поселение Росс до реки Сакраменто, тем более что эти земли отличались "превосходным климатом, богатейшей почвой, прекраснейшим положением на Великом океане с одним из лучших в мире портов"2.

1 ( Завалишин Д. И. Кругосветное плавание... № 11. С. 214.)

2 ( Завалишин Д. И. Кругосветное плавание... № 11. С. 214-215.)

Весной 1824 г. фрегат "Крейсер" возвратился в Новоархангельск, а осенью Завалишин был в Петербурге. 7 ноября в столице произошло страшное наводнение. В тот день Завалишин с Ф. Лутковским, родственником адмирала В. М. Головнина, готовил документы для начальника Морского штаба. Они так увлеклись работой, что не заметили, как вода заполнила двор. Лишь после того как через окно в комнату потекли струи, они заволновались, но через дверь выбраться не смогли: ее заклинило. Морякам сверху бросили связанные жгутом простыни, и так они спаслись. Затем с несколькими морскими офицерами на трех шлюпках Завалишин отправился спасать людей в Коломне и Екатерингофе. Пострадавших от наводнения они привозили к К. П. Торсону, а тот размещал их в пустых палатах морского ведомства, где жил сам.

"Работа наша при плавании по улицам,- вспоминал Завалишин,- была нелегкая и даже очень опасная... Справляться с лодками, особенно при приеме в них людей, было очень трудно вследствие страшной силы ветра, срывавшего при том с кровель железные листы, черепицы и доски, с труб - кирпичи, с фонарных столбов - фонари, со стен - вывески и пр., это все летало в разных направлениях и могло наносить людям даже смертельные удары. Нас бог миловал, хотя в одну лодку и попали свернутый как бы трубкою железный лист и затем кирпич; но лист ударил в самый нос лодки, а кирпич только вскользь, слегка задел одного гребца.

Между тем в приемных палатах принимались все возможные меры для облегчения положения доставляемых нами пострадавших от наводнения людей. От адмирала Головнина, от Торсона и от других живших в этом доме офицеров и чиновников были принесены самовары, чай и сахар; детей, которые были в намокшей одежде, сейчас раздели и в ожидании, пока наберут им платье или просушат бывшее на них, завернули в теплые одеяла; из соседней булочной забрали все печенье, которое не подверглось подмочке; гребцов накормили у адмирала Головнина на кухне, и как промокшую их одежду нескоро можно было просушить, то морские канониры дали им свое платье и шинели. Я с действовавшими со мною офицерами пошел к Торсону обогреться, напиться чаю и посоветоваться о том, что нужно и можно делать далее; туда же пришло вновь несколько офицеров и чиновников предложить и свои услуги"1.

1 ( Отрывки из "Записок" Д. И. Завалишина. № 3. С. 46.)

10

ноября Завалишин вместе с Торсоном сопровождал начальника Морского штаба А. В. Моллера в его поездке в Кронштадт. Выяснилось, что военно-морская крепость сильно пострадала от наводнения. "Особенно страшное зрелище,- писал декабрист,- представляли военные корабли. Дело в том, что вследствие слишком экономичного отпуска денег на морское ведомство вся материальная часть его дошла до крайней степени запущения, отчасти, впрочем, и по злоупотреблениям, которые только прикрывают недостаток средств. Оттого и случилось, что ко времени наводнения военная гавань была уже так засорена, что в северо-западном углу отмель выходила уже из-под воды. И вот жестокою бурею, сопровождавшею наводнение, все корабли сорвало с канатов, которыми они были прикреплены к стенкам гавани, и отнесло в засоренный угол, сбивши всех их в кучу. Когда же вода, поднявшаяся былр на большую высоту и на отмели, затем сбыла, то все корабли очутились на мели, а один лежал даже совсем на боку, так что за невозможностью стащить его с мели никакими средствами приходилось снять с него верх и даже совсем сломать его. Все боны и плавучие мосты, соединяющие отдельные стены гавани, были также сорваны и отнесены в ту же груду, которую образовали снесенные военные корабли и куда нанесло течением и прибило ветром множество всякого хлама и из города, так как военные корабли образовали тут нечто вроде плотины, не допускавшей уносить за гавань, в море, все что неслось по направлению к ним.

Трудно, конечно, исчислить все виды бедствий, которым подверглись несчастные жители города, особенно в низменных местах, и тем более что обывательские дома в Кронштадте были в то время все почти деревянные и одноэтажные"1.

1 ( Отрывки из "Записок" Д. И. Завалишина. № 3. С. 232.)

Когда декабристы вышли на Сенатскую площадь, Завалишин находился в отпуске в Симбирске. 5 января 1826 г. его арестовали и 16 января доставили в Петербург. Вскоре он был освобожден. 18 января Моллер направил предложение Адмиралтейскому департаменту употребить Завалишина "на службу в оном по ученой части соответственно его способностям и с тем вместе препоручить ему состоящую при Музеуме модель-камеру"1. Но едва Завалишин успел принять опечатанную после ареста Н. А. Бестужева мастерскую, как 2 марта он снова был арестован.

1 ( ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 725. Л. 1.)

При обыске на квартире Завалишина были обнаружены "редкости", привезенные из плавания на фрегате "Крейсер". В описи значатся два головных украшения индейцев из перьев, индейская гребенка, японский молитвенник, "костяная штука жителей Берингова пролива, веер жителей Сандвичевых островов" и другие предметы обихода обитателей земель, расположенных в Тихом океане. Там же было обнаружено 15 книг географического содержания. В их числе значатся "Путешествие вокруг света" Крузенштерна, описание плаваний Кука, лоция Антильских островов, атласы Американского побережья, "Хронологическая история путешествий в восточные моря" капитана Дж. Бурнея1.

1 ( ЦГАВМФ. Ф. 215. Оп. 1. Д. 725. Л. 13-14, 21.)

Кроме того, у Завалишина было изъято несколько записок, в которых содержались предложения по преобразованию управления Русской Америкой, основанные на "всестороннем исследовании" не только промыслов, но и географического положения русских поселений. В одной из записок дано описание острова Ситха со "столицей" Русской Америки - крепостью Новоархангельск.

"Весь остров покрыт горами и каменными холмами, нет нигде ровного места,- писал декабрист.- Леса непроходимы. Деревья по каменистому грунту, не имея достаточной глубины для распространения кореньев, стоят нетвердо и уступают первому сильному порыву, ветра. На разрушении их вырастают другие, и часто ветвь его, образуя новое дерево, той же участи подвергается, и, таким образом, они, падая одно на другое, высокие холмы образовали. Нельзя ступить ни шагу, чтобы не провалиться. Расчищать такие леса требует и много времени, и много людей, огнем истребить невозможно. Разрушительная стихия сия не имеет действия над лесами Ситхи, вечная сырость напитала их до такой степени, что при всех усилиях сжечь дерево оно много что ветвей своих лишается. Прибрежные воды покрыты бездною мелких каменистых островков..."1