Декабристы
Шрифт:
– Я - Александр Бестужев.
– По-рыцарски поступил сочинитель Марлинский, - доложили царю приближённые.
– Явился, ваше величество, сам.
"По-рыцарски" ответил на это и царь Николай I. Приказал заточить Александра Бестужева в Петропавловскую крепость, в Алексеевский равелин.
ТРОЙКА
Пронька Малов первым заметил тройку. Выскочила она из-за леса, птицей с бугра слетела. Тряхнув бубенцами, пронеслась перед самим Пронькой. Исчезла за поворотом.
"К барам, в гости", - подумал Пронька.
Помчал
– Тройка, тройка, а в ней военный!
Гадали тогда в селе, кто же приехал к барину. И к какому из них: к молодому ли, к старому?
А через час тройка неслась обратно.
И снова Пронька её увидел. А вместе с ним увидел тройку и бывалый солдат Гурий Донцов.
– Эка дела, - произнёс Донцов.
– И с чего бы?.. За что бы?..
Объяснил он Проньке, что тройка была фельдъегерской, что в кибитке сидел жандарм. А рядом... Впрочем, молодого барина Пронька и сам разглядел. Умчал неизвестно куда жандарм молодого барина.
...1812 год. Русские войска отступают под ударами французского императора Наполеона I. В барском доме переполох.
– Никита! Никита! Никитушка!
Дворовые сбились с ног.
– Никита! Никита! Никиту-ушка!
Шестнадцатилетний Никита Муравьёв исчез из дому.
Через несколько дней младший брат Никиты - Александр признался: Никита бежал на фронт.
Никита Муравьёв сражался под Дрезденом, под Лейпцигом. Вместе с русскими войсками вступил в побеждённый Париж. В Париже он прожил несколько лет. Изучал здесь политику и историю.
В 1816 году вышла в свет большая работа историка Н. М. Карамзина "История государства Российского". Предисловие к этой работе кончалось словами: "История народа принадлежит царю".
"История народа принадлежит народу" - так ответил на слова знаменитого историка молодой офицер Никита Муравьёв.
Вместе с Кондратием Рылеевым Никита Михайлович Муравьёв был одним из главных руководителей Северного тайного общества. В день Декабрьского восстания на Сенатской площади его не было. Никита Муравьёв находился в орловском имении родителей своей жены. Сюда и примчался за ним жандарм.
Долго гадали в селе крестьяне, за что и куда увезли их молодого барина. Барин был добр, крестьяне его любили.
Вместе со всеми гадал и Пронька.
– Знаю, знаю!
– кричал мальчишка.
– К царю он поехал. На званый приём.
– Во-во - на приём названный, - усмехался солдат Донцов.
По всей России носились тогда фельдъегери. Хватали они декабристов.
ЛУНИН И ЗАЙЧИКОВ
Декабрист подполковник Михаил Сергеевич Лунин отказался спастись от расправы. Спасти же Лунина намеревался сам великий князь Константин. Подполковник был у него в адъютантах.
14 декабря Лунин находился в Варшаве и, конечно, на Сенатской площади не был. Но и ему угрожал арест. Лунин
Великий князь Константин любил своего адъютанта. Умён, находчив молодой подполковник. Ростом высок, подтянут. К тому же лихой наездник. А князь Константин обожал лошадей.
Распорядился великий князь Константин приготовить для Лунина иностранный паспорт.
Паспорт готов. Граница рядом. Бери бумагу. Скачи к границе. И ты свободен.
И вдруг Лунин отказался взять паспорт.
Великий князь Константин даже обиделся:
– Ну смотри, смотри...
– Не могу, - объясняет Лунин.
– Не могу побегом обесчестить себя перед товарищами.
Дежурный офицер Зайчиков, узнав про такое, сказал:
– Хитёр, хитёр Лунин. Не зря не берёт паспорт. Иное, видать, придумал.
Предположение дежурного офицера вскоре подтвердилось. На охоту стал собираться Лунин. Давно он мечтал съездить в леса, к самой силезской границе, сходить с ружьём на медведя. Много медведей в силезских лесах. Знатная там охота.
Попросил Лунин у великого князя Константина разрешение на отъезд. Дал великий князь разрешение. Получил Лунин нужный пропуск, уехал.
– Не дурак он. Ищи теперь ветра в поле, - посмеивался дежурный офицер Зайчиков.
Только уехал Лунин, как тут примчался из Питера на тройке фельдъегерь:
– Где Лунин?
– Нет Лунина. На охоте Лунин. На силезской границе, - объясняют фельдъегерю.
– Фить!
– присвистнул царский посыльный.
– На силезской границе!
– Не дурак он, не дурак, - опять о своём начинает Зайчиков.
И всё-таки Лунина ждут.
– Приедет, - сказал Константин.
– Знаю характер Лунина. Приедет.
Ждут день, второй, третий. Четвёртый кончается день. Не возвращается Лунин.
– Обхитрил, обхитрил, - не унимается Зайчиков.
Прошёл ещё день, и вдруг Лунин вернулся. Разгорячённый, красивый, стройный. С убитым медведем в санках.
Спрыгнул Лунин на снег.
– К вашим услугам, - сказал фельдъегерю.
Все так и замерли.
Усадили Лунина в фельдъегерскую тройку.
– По-ошёл!
– дёрнул ямщик вожжами.
Тронулись кони. Ударили бубенцы.
– Чудак человек, - говорили в Варшаве.
– По доброй воле голову в пасть.
"Чудак", - подумал и сам великий князь Константин.
Даже дежурный офицер Зайчиков и тот заявил:
– Да, не каждый бы, ваше высочество, способен к поступку оному.
– Ну, а ты бы?
– спросил Константин.
– Я бы, ваше высочество, - поминай как звали...
– Да, не каждый...
– задумчиво повторил Константин. Потом посмотрел на дежурного офицера, брезгливо поморщился и, нахмуривши брови, бросил: В том-то беда для трона: Луниных мало, Зайчиковых много.