Декамерон
Шрифт:
Чезаре почёл за честь от начала и до конца выложить свой план. Ведь это первый шаг Деспотата в войне с Равновесным Миром. Его ход в масштабной шахматной партии. Апостат улыбнулся и заговорил:
— Адепты заходят в храм последними. Одновременно в четыре. Пара остаётся снаружи ради подстраховки. Прихожане понятия не имеют, что их ждёт. Ведь как же, они пришли в оплот их веры. Ворота закрываются…
Только чудовище прольёт в церкви кровь.
Ио внимательно слушала его. Краем глаза литомант заметил: её кроваво-красные
Чезаре подозревал: дельмейские аристократы все такие. Ну и пусть. Он-то ведь маг. Их отношение к простому люду мало его заботило.
Рассказывая, Чезаре будто бы видел воочию, что происходило в тот момент в церквях. Паства оборачивается, заслышав скрип ворот и стук засовов. На адептов миряне смотрят с недоумением.
Кто эти люди в чёрных балахонах, расшитых золотыми нитями? Почему их лица сокрыты капюшонами? Капля за каплей глаза этих заблудших овец наполняет страх. Они предчувствуют злой, неотвратимый рок. Разве хоть один из них догадывается, кто перед ним?
Мужчины. Женщины. Старики. Дети. Нищие, плебеи, богатеи, дворяне — всё равно, и все равны. Культ Скорпиона никого не пощадит.
— Наши братья и сестры встают в ряд. Залп…
Язычница задышала отрывисто. Слова Чезаре лились ей на душу бальзамом. Это музыка для её ушей. Еретики в понимании дельмея — просто пыль. Паразиты на теле Запада. Но дело не только в этом. Кровожадности самой госпоже Ио было не занимать.
А между тем адепты эфира не жалеют. Вопли поднимаются над толпой. Материя всех возможных ветвей наполняет каменные залы, окуренные ладаном. Огонь свечей дрожит. Фитили затухают от порывов разрушительной магии.
Пламя обращает паству в прах.
Молнии оставляют на коже узорчатые синяки, а некоторых — рвут на части.
Скульптуры изо льда крошатся, осколки летят вразнобой, раня других прихожан. Треск, будто бьют стекло.
Расписной потолок опадает им на головы, не оставляя и мокрого места.
Вода под напором размывает мученикам лица.
Смерч ломает всех, кого поймал, бьёт о колонны, сталкивает лбами, раскидывает.
Кислота разъедает стопы, валя жертв на пол.
Едкие сферы порчи растворяют людей заживо.
Багровые реки накрывают неверных и наполняются свежей кровью. Магия рвёт жилы всем, до кого дотягивается.
Мистические волны зелёного света несут за собой серые руки усопших. Призраки тянутся к живым. Они алчут их плоти. Рвут на части.
Лучи солнца выжигают клиросы, и те опадают вниз. На пол плашмя валятся обгоревшие певчие.
Друзы кварца пронзают насквозь, поднимая вверх, к подвесным канделябрам.
Металл накаливается. Горячими каплями опадает с них на головы несчастным.
Псионические сети дробят и комкают еретиков — настолько разрушительна сила чародейской мысли.
Это теракт.
Резня, какую Равновесный Мир ещё не видывал. Но то ли ещё будет!
Жертвы сегодняшние мизерны в сравнении с миллионами убиенных, что пали от рук безбожных фанатиков и псов ложной Церкви. Пришла пора Деспотату сравнять счёты. А магам Запада — выйти из тени. Пантеон в помощь.
— Уже через несколько минут затихают последние крики, — продолжал Чезаре спокойно. Чётко, с расстановкой. — В соборах не остается ни одной живой души. Только трупы неверных. Адепты спокойно крушат богомерзкие идолы.
Он и сам осклабился.
— А Свет и Тьма молчат…
Иначе и быть не может. Противоположности не вмешиваются в мирские дела. Даже когда в церквях язычники без стеснения истребляют их паству.
Тогда чему поклоняются гармонисты, если ни Светлейшая, ни Темнейший не приходят на помощь, когда вопрос о жизни и смерти ребром встаёт?
Баланс. Равновесие. Просто сладкая сказка для непритязательного ума.
Есть и те, кто не у дел. Просто потому, что их ветвь иного толка будет. Они переносят руны литомантии на внутренние стены соборов.
С этого момента для служителей Культа начинается обратный отсчёт. Две минуты, чтоб убраться подальше.
— Я сам их начертал.
Чезаре не преминул возможностью лишний раз похвастаться. Дельмеем литомант не был, но к своей магии относился по-свойски. Каждое заклинание, им сотворённое, — самый настоящий предмет искусства. Поэзия катаклизма.
И госпожа Ио в этом вот-вот убедится.
— Наши покидают соборы, разбегаются по переулкам, где их никто не найдёт, — подводил итоги литомант. — А часики тикают.
Он взглянул на язычницу. Та выпятила грудь, затаив дыхание. Вся в нетерпении. Догадывалась ли она? В уме Чезаре вёл отсчёт. И под конец стал озвучивать его:
— Шесть… Пять… Четыре…
До одного так отступник и не досчитал.
Подумаешь. Всего на секунду ошибся.
Громоподобный грохот поднялся над Городом, будя жителей, которые ещё спали. А некоторые и вовсе не проснутся.
Взрывная волна расходилась кругами, выбивая стёкла, срывая местами черепицу, дёргая ставни, колыхая бельевые верёвки. Чёрные птицы в панике упорхали подальше, разнося над кварталами своё заунывное «Кар!»
Собор Святого Аремиля. Первых Мучеников. Местный Кафедральный. Базилика хрозитов. Четыре храма подорвались в раз, не в силах удержать внутри бежевые фонтаны энергии Земли.
Обломки падали на окрестные дома, неся и дальше колоссальные разрушения. Здания всячески осыпались. Вверх вздымались клубы пыли, напоминая концентрированный дым над лесным пожаром.
Колокол снёс угол дома в паре кварталов, приземлился на мостовую. Гремя, покатился вперёд и вскоре остановился на перекрёстке.