Дела давно минувших дней
Шрифт:
А через десять дней пришёл гордый ответ:
«Я не хитрый грек, а русский князь. Моё слово, как и мой меч – прямое и твёрдое. Если я пообещаю – я сделаю. Я обещаю отдать вам Херсонес и крестить мою землю, если вы отдадите за меня вашу сестру».
Опять василевс Василий собрал тот же малый совет в том же зале.
– И что? Поверим ему на слово?
–
– Что ж, мать, – вздохнул Василий – порадуй сестру. Она выходит замуж.
– А если она откажется? Анна богобоязненная девушка и стать женой варвара для неё будет не выносимо.
– Что значит – «откажется»? – Василий нахмурил брови. – Мы решили, а значит так тому и быть! Она дочь императора Второго Рима! И должна понимать всю ответственность! К тому же он уже крещён. А сделать его хорошим христианином задача ей вполне по силам.
– А если не послушается? Тогда что же? Её в ковёр заматывать и на корабль нести?
– Если надо будет – так и сделаем. Но лучше, всё-таки, чтобы пошла добровольно.
Феофания вздохнула, поклонилась сыну-василевсу и направилась на женскую половину Большого Дворца к дочери.
Она шла и думала о своей судьбе. Дочь трактирщика, ставшая василисой, дважды василисой, какое-то время управлявшая империей, но отвергнутая сначала первым мужем – василевсом Романом, а затем вторым – василевсом Никифором Фокой и преданная своим любовником Иоанном Цимисхием, которого она своей глупостью возвела на трон, удалённая им в ссылку в дальнюю провинцию, в горы Армении, вместе с дочерью. Но, слава Господу, после смерти Цимисхия, сын вернул их. И все эти годы единственной радостью, единственной отрадой была её доченька, рождённая ей за два дня до смерти Романа. И вот она идёт уговаривать дочь, выйти замуж за дикого северного варвара, в связи с государственной необходимостью. Дочь уплывёт за море, и она её никогда больше не увидит. Слёзы наполняли глаза Феофании. И зачем жить?
А какие были мечты! А как представлялось будущее, в каком
На Романа она не обижалась. Он вытащил её из трактира, женился на ней к ужасу своего отца Константина Багрянородного, а после его смерти сделал её василисой. После рождения двух сыновей Роман охладел к ней и опять увлёкся вином и легкодоступными женщинами. И изнурив свою плоть богомерзкими поступками, умер в двадцать четыре года. Эту смерть приписывали ей. Но она же не глупая женщина. Зачем ей это надо. Она управляла империей вместе с евнухом Иосифом Врингой, бывшим тогда паракимоменом. И её всё устраивало. Роман гулял, она правила, он ей изменял, она ему тоже, взаимной ревности не было. Зачем что-то менять?
Но Роман умер. Хорошо, что она это предусмотрела и за год до этого присмотрела ему замену. Это был великий полководец империи, храбрец и красавец, пятидесятилетний вдовец Никифор Фока. А ей тогда было двадцать три года. Как она в него влюбилась! И он тоже ей увлёкся. Несколько месяцев безумной страсти. А потом Никифор Фока сбежал на войну в Азию. Вернулся через год, стал василевсом, и они поженились. Опять два месяца страсти! И всё! Они стали жить как брат с сестрой.
Никифор Фока всегда тяготел к Богу и монашеской жизни. А после нелепой гибели сына и последовавшей за ней смертью жены, он уверовал, что Господь наказывает его за неверно выбранный жизненный путь. Никифор надел железные вериги и стал вести полумонашеский образ жизни, управляя государством. Его друг и наставник, которого он, честно говоря, побаивался, монах Афанасий Афонский уверял, что Никифор святой человек. Если это так, то получается, что она прелюбодействовала со святым. Впрочем, Никифор Фока действительно много сделал для церкви вообще и для Афонского монастыря в частности. В отличие от Иоанна Цимисхия, который внося пожертвования в монастырь на Афоне, просто замаливал грехи – убийство своего дяди василевса Никифора и клевету на неё, Феофанию.
Конец ознакомительного фрагмента.