Дела эльфийские, проблемы некромантские
Шрифт:
Верлен подскочил тут же, моментально замахиваясь огненным пульсаром на несуществующего противника.
— Неужели за то, что было ночью, ты меня даже убить готов? — усмехнулась я, потирая ушиб.
Лесс сжал кулак, погасив пульсар, и от души зевнул:
— Ты в порядке?
— За исключением того, что мы совсем оборзели, в полном. Ты, случайно, не в курсе, о чем мы забыли? — Я подобрала ноги под себя, словно вообще не упала, а так и планировала сделать, и, положив ладони на колени, снизу вверх посмотрела на верлена.
Тот слегка смутился, проследив направление
— Нам Тима нужно спасать. Вот о каком «неважном» деле мы умудрились забыть.
Лесс изменился в лице. Что в этот момент происходило в его мыслях, мне оставалось только догадываться. Впрочем, он быстро взял себя в руки и, подхватив брюки и рубашку, улетел в ванную.
Пока верлен одевался и мысленно проклинал меня, я живо затолкалась в штаны и сапоги.
— Но что тогда произошло? — Он вышел, на ходу пытаясь попасть в вырез рубашки.
— Что-что… Нас то ли опоили, то ли одурманили. Дейм с Литой говорили же, что нельзя здесь поддаваться на соблазны. — Я металась по комнате, бормоча под нос и осматриваясь, точно решая, что же прихватить с собой в дорогу Вино? Подушку? Кровать?
Остановившись на «ничего» и ожидая, пока верлен зашнурует сапоги, я подпирала дверной косяк, скрестив руки на груди, тем самым в прямом смысле «держа себя в руках».
— Ты хочешь сказать, все, что произошло, было лишь?..
— Разумеется, — фыркнула я. — Неужели в здравом уме кто-то на такое способен?..
Фальшивая ухмылка исказила лицо Лесса, но в ответ он не проронил ни слова. Я поздно осеклась, поняв, насколько обидной была эта фраза, хотя я совершенно не то имела в виду. Верлен выскользнул на улицу мимо меня, не обратив внимания на то, что я планировала озвучить недлинную, но эмоциональную речь. Хотя с учетом того, что речь бы прозвучала вопреки всему как «ну это… не то чтобы… ну, в общем, мы с тобой… вот… ну… э-э-э…», это было даже к лучшему.
Я превращалась в сказочную дуру, когда дело касалось чувств и разъяснений.
Если бы в окрестностях ошивалась еще хоть одна живая душа — ну или хотя бы адекватная мертвая, — то скорее всего она бы решила, что ревнивый супруг застукал свою благоневерную в чужих объятиях, после чего убил конкурента и с гордостью удалился из своего дома, а пойманная на месте преступления предательница семенит за ним, что-то пытаясь объяснить, но постоянно натыкается на стену ледяного равнодушия.
Изумрудный дракон выел половину травяного покрова за нашим «домом» и сейчас уставился на нас, чавкая с особым остервенением, словно ждал, что мы ему вынесем целого свежезарезанного барана, но этого не произошло. Увы, ночью нам было не до баранов, и дракон явно видел в нашем поведении какой-то скрытый цинизм в грубой форме.
Необходимость оправдываться уже перед вторым мужчиной за утро вынудила меня проникнуться к себе некоторым сочувствием. Ибо оправдываться я бы все равно не стала, но сразу два укоризненных взгляда — один страшнее другого — это был перебор.
Молча взобравшись на спину к дракону и еле подавив в себе желание перед ним извиниться, я заранее приготовилась к
Но я ошиблась. Посадка была как раз удивительно мягкая, зато с точки зрения тайного побега — неудачная. Так как спрыгнули мы чуть ли не в объятия Безликого.
— О! — воодушевленно вознесла указательный палец вверх я. — Вот ты-то мне и нужен!
Либо столь живой восторг напугал бедолагу, либо что-то такое он увидел в наших лицах, но от былой уверенности у Безликого не осталось и следа, и он, точно пугливая курица, опрометью кинулся в глубь трактира, смешно помахивая рукавами, будто желая вспорхнуть.
Я рванула следом, сразу же на пороге налетев плечом на разносчика и выбив из его рук стопку тарелок с кружками. Мерно завтракающие усопшие (а может, не такие уж они и усопшие, просто тоже в свое время не смогли устоять перед хорошей «жизнью») резко вскинули головы, вздрогнув от неожиданности, и, заметив, что я заметалась между двумя дверьми — черного хода и кухни, — неуверенно указали мне на последнюю.
Впрочем, появление перепуганного Безликого и взбешенной некромантки они встретили еще спокойно. Пока я, упираясь ногой в стену, пыталась открыть дверь, которую с другой стороны не то держали, не то чем-то перекрыли, за спиной раздался скрип, грохот, знакомое «извините, приятного аппетита» и хруст, сменившийся негромким чавканьем.
Я резко выпустила обе дверные ручки и оглянулась, еле сдержав смешанное чувство веселья и негодования. Лесс, упираясь, тащил за собой несчастного дракона, а тот попутно старался ухватить со столов еду, периодически роняя и ломая мебель.
Громкий звук удара раздался со стороны кухни. Я оглянулась, мысленно ликуя: двустворчатые кухонные двери открывались в обе стороны — и, стоило мне отпустить ручки с моей, Безликий кубарем отлетел в сторону, потеряв опору. Вот поэтому, если мне надо от кого-то закрыться, я использую метлу. Не ахти какая надежная вещь, но куда надежнее, чем мой собственный вес, сила и дурь. Или сила моей дури?
Безликий был загнан в угол. Я уже придумала самые красочные угрозы в его адрес, которые намеревалась осуществить, если он сей же миг не скажет, чем они нас здесь одурманивали (вдруг пригодится, чтобы знать, как приводить в себя Тима, если он тоже поддался каким-нибудь местным чарам), как вдруг он щелкнул пальцами в перчатке и победно хохотнул. Одновременно с тем, как дверь за моей спиной захлопнулась, а следом и вовсе растворилась, вокруг меня появились еще четверо его «собратьев».
— Панику решила мне тут посеять? — Он хрустнул пальцами, чем отвлек меня совершенно неважным вопросом «Как он хрустит тем, чего нет?». — Еще не хватало, чтобы из-за какой-то смертной у меня весь загробный мир взбунтовался.
— А я не «какая-то смертная», — усмехнулась я, пристально глядя исподлобья, — я некромантка. И поэтому в играх с загробным миром — правила диктую я, — мысленно отметив, что более пафосную фразу мне было не придумать, я воспользовалась произведенным эффектом и пронырнула между Безликими к тому месту, где когда-то была дверь.