Дела магические

Клугер Даниэль Мусеевич

– Вот как... А где сейчас та девушка?
– поинтересовался Ницан.
– Я имею в виду жрицу Иштар.

– Я-то откуда знаю? Может, умерла. Может, сделал карьеру - там, у них.

– Так Зуэн - это и есть незаконнорожденный сын Навузардана Шульги?

– Ну и что?
– Баалат-Гебал пожала могучими плечами.
– Да половина господ из Западных кварталов имеет незаконных детей! Им дают образование за счет государства.

– Да, конечно. А где он сейчас? Чем занимается?

– Понятия не имею. Никогда не интересовалась.

– А как звали его мать?
–

спросил Ницан.

– Ингурсаг, - ответила Баалат-Гебал.
– Имя я хорошо помню. Но, повторяю, ее дальнейшая судьба меня нисколько не интересовала. Да и Шошана, как мне кажется, грызла Навузардана исключительно чтобы позлить. Впрочем, может быть и нет. Она у нас всегда была с принципами.

Ницан переменил тему разговора.

– В прошлый раз вы обвинили господина Этану Шульги в намерении оспорить завещание, - сказал он.
– Нельзя ли услышать подробности?

– Какие там подробности, - госпожа Баалат-Гебал нахмурилась.
– Этана рассчитывал, что получит половину состояния - таков был первый вариант завещания. А получил всего лишь управление фирмы "Косметика Иштар". Фирма еле-еле сводит концы с концами.

– Почему же ваш брат изменил завещание?
– спросил Ницан.
– И когда он это сделал?

– Думаю, незадолго до смерти. А почему - кто ж его знает. Навузардан никому и ничего не рассказывал. Возможно, поссорился с Этаной. У этого моего племянника характер не сахарный, да и Навузардан был человеком весьма жестким. Могли схлестнуться, а потом брат вгорячах изменил текст завещания... Лучше бы вам обратиться к адвокату компании, он наверняка знает.

"Но вряд ли захочет объяснять", - подумал детектив. Тем не менее поинтересовался именем адвоката.

– Не помню. Спросите Этану, он совсем недавно с ним цапался, ответила госпожа Баалат-Гебал.

Детектив откланялся и вышел. Количество вопросов возросло, а вот ответов он пока не получил.

Едва Ницан покинул храмовый комплекс, как рапаит немедленно выбрался из кармана, уселся ему на плечо и принялся верещать, всячески пытаясь привлечь внимание Ницана к стакану пальмовой водки. Ницан покачал головой, тяжело вздохнул и выпил.

– Спасибо, Умник, - сказал он.
– Этого мне как раз и не доставало. Слишком много событий за такое короткое время. Смерть мага... Эта могучая старушка... Какой-то Зуэн, в пользу которого ненормальная сестричка Навузардана Шульги готова отказаться от своей доли наследства... Надо бы нам вернуться домой и упорядочить сведения.

Умник одобрительно пискнул. Ницан поглядел на клонившееся к закату солнце.

– Боюсь, к адвокату мы сегодня уже не успеем. И к Этане Шульги тоже. Пилесера оставим на закуску. Все-таки, основной наследник он. Правда, Этана - наследник обделенный. Да еще Шошана Шульги, живущая в Греции среди козопасов. Представляешь, Умник, там до сих пор нет ни водопровода, ни банков. А вся магия сводится к оберегам от волков...

Умник был поражен сообщением. Настолько, что в руке Ницана появилась не рюмка, не фужер и не стакан, а небольшая амфора, в которой плескалась густая маслянистая жидкость иссиня-черного цвета. Детектив озадаченно

уселся на каменный парапет и осторожно понюхал. Тонкий аромат специй был незнаком. Конечно, не в интересах рапаита травить его какой-нибудь гадостью, но... На всякий случай Ницан решил воздержаться и отставил амфору подальше. Возмущенный крысенок заверещал, запрыгал вокруг глиняной посудины, стараясь привлечь внимание детектива. Ницан раздраженно отмахнулся:

– Отстань, не до тебя...
– он немного подумал, нерешительно извлек из кармана телеком.
– Придется, все-таки, известить господина Пилесера о появившихся фактах, а также о подозрениях, имеющих место быть не только у нас с тобой, но и у некоторых членов его семьи... В конце концов, почему это я должен скрывать от основного наследника истинное положение вещей? Прикончили-то не кого-нибудь, а его папашу. Так? Так...

Он набрал искомое слово.

Вместо фантомного изображения, к его разочарованию, глазам предстало темное облачко - Шульги-младший не желал показываться. Голос его звучал недовольно:

– В чем дело?

– Господин Шульги, это частный детектив Ницан Бар-Аба, - "р" в собственном имени у Ницана получилось прямо-таки устрашающим - как звериный рык.

Пилесер Шульги, однако, ничуть не устрашился.

– Вы отвлекаете меня от важного дела, - сердито заявил он.
– Надеюсь, ваше дело окажется не менее важным.

– Скажите, господин Шульги, а есть ли в вашем доме кубки из яшпаа? спросил Ницан. И сразу же понял, что более идиотского вопроса нельзя было придумать. Шульги младший, похоже, едва не выскочил из фантомного облака.

– Вы с ума сошли!
– рявкнул он.
– Звонить только для такого идиотского вопроса?! Да, черт побери! Есть! Кроме того, есть золотая посуда, серебряная, керамическая и так далее. Подробности я постараюсь выяснить у прислуги и сообщить вам в письменном виде в трех или четырех экземплярах. Вас устраивает? Надеюсь теперь услышать удовлетворительное объяснение от вас.

– Господин Шульги, должен вам сообщить: я приступаю к расследованию убийства вашего отца, - сообщил Ницан почему-то беззаботным и даже игривым тоном.
– Если вас не устраивает моя кандидатура в качестве детектива, советую вам, в соответствии с существующим законом, обратиться в полицейское управление... А если устраивает, я готов встретиться с вами в любое удобное для вас время и обсудить условия моей работы. И разумеется, представить вам всю информацию, собранную на данный момент.

После долгой паузы Пилесер Шульги сказал ледяным голосом:

– Мой отец умер от сердечного приступа. Избавьте меня от идиотских заявлений. Аферист из вас плохой, - после чего отключился.

Ницан озадаченно посмотрел на коробочку телекома.

– Кажется, я его разозлил...
– пробормотал он.
– При чем тут аферист?

Он грустно осмотрелся. Дорога, ведущая от храмового комплекса Анат-Яху в Тель-Рефаим была абсолютно пуста. Солнце висело совсем низко над горизонтом; от столбов и деревьев тянулись длинные тени. Ницан поднялся с парапета, сунул телеком в карман и побрел по обочине.