Дела семейные

Мистри Рохинтон

Нариман кивнул, а проходя мимо соседской двери, услышал, как Арджани возбужденно докладывает жене, что молодой Вакиль ведет к себе какую-то новую девицу.

В ожидании лифта Нариман заглянул в лицо Люси.

— Жалкие люди, вот они кто, — прошептал он.

В квартире он, на всякий случай, закрыл дверь на цепочку. Люси спросила, не лучше ли им просто закрыться в его комнате.

— Моя

дверь не запирается. А если она будет затворена, то они просто войдут.

— О Боже, — Люси передернуло от этой мысли, — да стоит ли того…

— Да, — шепнул он, целуя ее в ухо, отводя волосы, чтобы поцеловать в щеку.

— Тебе бы надо прикрыть фамильные портреты, — сказала она, когда они проходили по коридору в его спальню, — они так сердито смотрят на меня!

— Их никогда не любили ангелы.

Она присела на край кровати, снимая туфли. Он задернул шторы, и сумрачная комната погрузилась в темноту; остался лишь прочерк уличного света между штор. Он включил настольную лампу. Они снимали с себя одежду, но, оставшись в белье, Люси попросила:

— Погаси свет…

— Мне он нужен, чтобы видеть тебя — тебя всю. Пожалуйста.

— Зачем?

— Я хочу поклоняться тебе всеми органами чувств.

Она замерла, растроганная ответом, но пробормотала, что никогда не могла переспорить его. Он зашел сзади и расстегнул ее лифчик, вдохнул запах ее затылка.

— Что ты делаешь? — засмеялась она.

— Поклоняюсь тебе носом.

Он повернул ее к себе, вдыхая запах между грудей. Опустившись на колени, он стянул с нее трусики. Она переступила через них. Он наклонился и зарылся носом в треугольник волос. Ее руки задержали его там.

В постели, прильнув ухом к ее груди, он вслушивался в удары ее сердца. Поцеловал ее губы, ощутив вкус ее языка, потом уши, соски, пупок, прошел губами ниже…

Звонок в дверь. Звук яростно пронесся по затихшей квартире, сопровождаемый серией агрессивных ударов в дверь. Оба вскочили. Нариман решил не откликаться — кто бы ни ломился, подумают, что дома никого нет, и уйдут.

Но в дверь непрерывно звонили и стучали. Нариману почудился рев отца, и он вышел в коридор прислушаться. Действительно, отцовский голос. Кое-как натянули одежду. Люси бросилась в гостиную, на ходу оправляя прическу. Нариман бросил взгляд в зеркало и отпер дверь.

Лицо

матери без кровинки, будто она вот-вот лишится чувств. С одной стороны ее поддерживает отец, с другой — Соли Бамбот. Нариман оттолкнул Соли, взял мать под руку:

— Что случилось?

— Мой обычный приступ, — задыхалась мать, пытаясь улыбнуться. — Неожиданно упало давление.

Они с трудом довели мать до родительской спальни. Нариман помог ей снять туфли. Уложив ее в постель, они вышли из комнаты.

И тут отца взорвало.

— Могу ли я узнать, что здесь происходит? Матери плохо, я привожу ее домой и обнаруживаю, что перед нами запертая дверь! Моего собственного дома! А мать еле на ногах держится!

— Прости, но я не думал, что вы так скоро вернетесь.

От отца пахло спиртным, от Соли тоже.

— Это не оправдание! — загремел отец. — И в чем причина…

И тут его взгляд упал на Люси, сидевшую в гостиной.

— Ах вот она, причина!

— Да, — тихо ответил Нариман. — Мне пришлось накинуть цепочку, ты не уважаешь мою личную жизнь.

— Бесстыжий! Для сына противоестественно скрывать личную жизнь от родителей, если только он не затевает бесстыдство! — Он драматическим жестом указал на Люси, отвернувшуюся к окну.

— Ш-ш-ш, Марзи, бедная Джеру только задремала, не буди ее, — вмешался Соли, — ей сейчас нужна тишина и покой. Мы все это обсудим позже, когда она придет в себя.

— Позже? — ярился отец. — Уже и так поздно! Мой сынок превратил мой дом в бордель, куда он позволяет себе таскать своих шлюх! Вот она, безнравственность, которая губит всю общину парсов!

Нариман пересек комнату и, взяв Люси за руку, повел к двери. Они не стали ждать лифта — отец мог и на площадку выскочить со своими оскорблениями.

Только спустившись на два этажа ниже, Нариман почувствовал себя в безопасности. На лестничной клетке стояла тишина.

— Я виноват, Люси. И стыжусь поведения отца.

— Ты ни в чем не виноват. — Люси старалась держаться, хотя голос ее дрожал. — Нам просто не везет.

Они обменялись улыбками и долгим поцелуем. Нариман усадил ее в такси и возвратился в дом.