Дела святейшие
Шрифт:
— Что «к тому же»?
Теперь уже Полетаев придвинулся ближе и понизил голос:
— Он используется только в крайних случаях.
— Почему? — Оганесян тоже перешел на шепот.
— Есть небольшой побочный эффект.
— Какой?
— Сейчас увидишь.
— Алле, гараж, чего застыли? — командовала Даша каким-то незнакомым альтом. — А ну шевели батонами, пока я вам их на бутерброды не порвала. Ишь, блин, распустились, свиньи...
Рона смотрела на подругу с ужасом. Лия посматривала недовольно. И только Стас понимающе кивал головой.
— Это и есть спецэффект? — поинтересовался
— Нуда.
— Она теперь долго так будет?
— Да нет... Минут пятнадцать. Потом наступит следующая фаза.
— Какая? — Оганесян слегка поежился.
Полковник вздохнул:
— Лучше тебе пока не знать, — после чего подтолкнул историка вперед. — Ладно, давай, шевели батонами, а то она и вправду рассердится...
А Даша тем временем рвала дверь с петель.
— Да помогите же мне, свиньи безрадостные!
— Тогда отойди чуть-чуть в сторону. Все, все отойдите.
Землекопы сдвинулись назад. Полетаев достал из-под куртки пистолет, передернул затвор и несколько раз выстрелил в замок.
— Стас, разберись.
Стас подошел к двери, раскачал замок, вынул его и заглянул в образовавшееся отверстие.
— Ну? Что там? Что там видишь?
— Ничего не вижу. — Стас встал. — Там темно. Кто пойдет первым?
Полетаев спрятал пистолет под куртку.
— Давайте я.
Толкнув дверь, он осторожно просунул голову вовнутрь. Остальные стояли не шевелясь. Полетаев сделал вперед шаг, потом еще один и вскоре совсем скрылся. Оставшиеся снаружи прислушивались к каждому шороху. Прошло еще какое-то время, из комнаты неожиданно показался слабый луч, но явно не свет фонаря. Этот свет подрагивал и колыхался. Затем он стал немного ярче, потом еще ярче, и еще.
— Заходите! — послышался веселый голос. — Мама дорогая, я такого в жизни не видел!
Все бросились в кладовую. Даша, естественно, прорвалась первой.
— Матерь Божья! — только и смогла вымолвить она, выпрямляясь наконец в полный рост.
— А мы-то тут кругами ползали...
Полковник счастливо рассмеялся. В просторной, округлой формы комнате на каменных стенах горели зажженные им факелы. Середину комнаты занимали огромные деревянные сундуки. Отдельно, на неком подобии козел, грудой лежало оружие, преимущественно холодное, встречались и арбалеты, и прочие диковинные вещи.
— Сколько же здесь всякого добра! — охнула Лия, хватаясь за сердце. — И сколько это все может стоить...
Ей никто не ответил. Все разбрелись по комнате, совершенно потрясенные. Трогали древние сокровища, гладили их и даже нюхали. Каждый чувствовал себя так, словно оказался в сказке. Лия первым делом стала вскрывать сундуки. Немного поколебавшись, Рогнеда принялась ей помогать. Оганесян, обнаружив у стены небольшую библиотеку, весь затрясся и, мигом забыв про все остальные сокровища, начал открывать замок огромной кожаной книги. Но руки тряслись так, что он не мог даже толком разобраться в его конструкции. Не увлеченные древней литературой Полетаевы, словно два механических апельсина, промаршировали к козлам. Они смотрели на старинные клинки влажными обезумевшими глазами. Казалось, еще чуть-чуть, и они упадут в обморок, не вынеся счастья, свалившегося на них. Даша же ничего не делала. Она как-то странно
Сколько это продолжалось, не известно, вероятно, минут пятнадцать, потому как из того угла, где ругалась матом Даша, вдруг послышался нервный всхлип:
— Да что же это такое! — Рыжеволосая вдруг заплакала, горючие слезы капали-огромными каплями. — Какие же вы все сволочи, какие негодяи...
Оганесян поморщился:
— Что, побочный эффект продолжается?
Полетаев-старший, не оборачиваясь, отрицательно качнул головой:
— Нет, следующий начался...
А Даша продолжала рыдать, приговаривая:
— Как вы смеете трогать эти бесценные сокровища руками! Неужели вы не понимаете, что им место под витриной... за витриной... нет, на витрине... — Запутавшись в предлогах, Даша махнула рукой и заплакала еще громче: — Вы злые! Злые!
— Лично мне она больше нравилась, когда ругалась, — пробормотал Оганесян, снова зарываясь носом в книгу.
Лия нанизывала на пальцы одно кольцо за другим.
— А давайте ее стукнем.
— Чем? — спокойно поинтересовалась Рона, вытягивая длиннющую бриллиантовую нить.
— Да вон, там мечей целый стол.
— А если она умрет?
— Дай черт с ней!
Послышался смех. После этого Даша разрыдалась так пронзительно, что даже Полетаевы оторвались от своих игрушек.
— Да что же это такое!
— Метните в нее какой-нибудь дротик, пусть заткнется! — буркнул Оганесян, и это было последнее, что было услышано.
Нечеловеческий рев заполнил кладовую до самого потолка.
— Да провались ты все пропадом! — Полетаев бросил саблю, быстро подошел к Даше, запрокинул ей голову, впихнул какую-то таблетку и силком усадил на пол.
— Три минуты не двигайся!
Рыжая голова безвольно ткнулась в колени.
Глава 39
Очнулась Даша так же внезапно, как и потеряла сознание. Она чувствовала себя выспавшейся и отдохнувшей, полной сил. Настроение было отличным, и единственное, чего она не могла понять, что за факелы горят вокруг нее.
— Откуда эти факелы? — удивленно спросила она.
— Они тут уже лет четыреста.
Полковник аккуратно вынимал и вставлял саблю в ножны.
— Слушай, Стас, это потрясающе, я такого плавного хода в жизни не встречал.
Он поднял голову, посмотрел на Дашу.
— Факелы висели на стене до нас. Я их просто зажег.
— А где мы? — Ореховые глаза с недоумением оглядывали каменную комнату.
— Она что, память потеряла? — спросила Рона.
— Ерунда, сейчас все вспомнит.
Даша еще раз огляделась, на перепачканном лице постепенно появлялось понимание.
— То есть вы хотите сказать, что мы наконец нашли пропавшие сокровища?! — восторженно прошептала она.