Делай что должен
Шрифт:
— А получше вы ничего не могли придумать? — в деле избавления от явно неадекватного кандидата в пассажиры Корнев все-таки решил аккуратностью пренебречь.
— Мог, — с готовностью отозвался Лозинцев. — И даже придумал. Отсюда я зафрахтую ваш корабль на Тринидад, а там оформим новый фрахт, уже до места.
Вот это уже дело. Против Тринидада тут никто ничего не имеет, значит, и лететь туда можно совершенно спокойно. А уж куда ты отправился с Тринидада, здесь не волнует вообще никого.
— Груз у вас какой? — спросил Корнев.
— Никакого, — весело ответил Лозинцев. — Только один пассажир. — Без всяких жестов, одним выражением лица коммерсант показал, что этот пассажир он сам и есть.
— Дмитрий Николаевич, но вы, думаю, понимаете, что платить придется как за минимальную
— Разумеется, Роман Михайлович, разумеется.
Ну вообще прекрасно! Если человек готов платить за перевоз своего бренного тела, как за пять кубометров генерального груза, да еще и с промежуточной посадкой, отчего бы ему не помочь, да еще и не бесплатно? Корнев прикинул, как в результате этого фрахта изменится его банковский счет, и настроение капитана-пилота стало просто прекраснейшим.
— Что ж, Дмитрий Николаевич, тогда прямо сейчас и пойдем в портовую контору? — радушно улыбнувшись, предложил Корнев. — Если все будет хорошо, часа через полтора уже и в пути будем.
— Ну уж давайте не прямо сейчас, — видно было, что предстоящие затраты господина Лозинцева совершенно не печалят. — Пиво хотя бы допьем, уж больно оно тут хорошее…
По пути в контору Корнев про себя отметил, что прав был Лозинцев насчет радости от встречи с соотечественником, еще как прав. Честно говоря, Роман и сам предпочитал иметь дело со своими, русскими. Нет, конечно же, договориться можно со всеми. Ну или почти со всеми. Но со своими все равно лучше. И договориться проще, и вообще… Прокрутив в мыслях недавний разговор с Лозинцевым, Корнев для себя прикинул, как бы на ту же тему шли переговоры ну скажем… да с кем угодно. Вот, кстати, сразу вам и разница: с русским — разговор, с другими — переговоры, чувствуете? Ну и язык, конечно. Русскому человеку куда приятнее разговаривать по-русски, чем на интерланже — упрощенном и исковерканном английском, который и в оригинале-то особым благозвучием не отличается.
Ну и с расчетами куда как удобнее. Деньги на Фронтире ходят самые разные, в основном доллары или райхсмарки. Пока мотаешься по Фронтиру, это особых проблем не создает, а вот возвращаться с этими деньгами домой… Ну марки еще куда-никуда, а кому в России нужны доллары? И потому, если эти самые доллары скапливались, перед возвращением Корнев или менял их на марки, или закупал то, что можно продать в России, желательно оптом и с выгодой. Оптом — чтобы сильно не морочить себе голову, а с выгодой — ну вы сами понимаете. А тут все просто, рассчитаемся родными рублями. Нет, хорошо все-таки, что Корнев встретил своего, хорошо.
Справедливости ради стоило отметить, что отдавать предпочтение своим на Фронтире было не так уж и сложно. Русских здесь немало. И деловых людей, и авантюристов (разница, правда, между первыми и вторыми была иной раз совершенно никакая), и таких же, как сам Корнев, свободных навигаторов. Да и русских кораблей тут тоже хватало. Что и неудивительно… Наибольшей популярностью у всех, кто возил грузы на Фронтире, пользовались как раз корабли такого класса, как корневский «Чеглок» — небольшие, скоростные и универсальные. А строили такие корабли крупными сериями только Россия, Америка да Райх. Причем русские «севера» были среди своих братьев-конкурентов едва ли не лучшими. Нет, конечно, американские «фридомы» брали груза побольше, а хитроумная модульная конструкция германских «вестервальдов» позволяла при необходимости превратить корабль хоть в танкер, хоть в небольшой круизный лайнер или очень большую яхту, кому как больше нравится (Корнев сильно подозревал, что и в весьма зубастый, хоть и маленький, вспомогательный крейсер тоже), но и те, и другие уступали «северам» в скорости, да и было этих самых «северов» больше. Настолько больше, что их уже начали строить для иностранных заказчиков — Корнев уже не раз и не два встречал двойников своего «Чеглока» под самыми разными флагами. Впрочем, «флагами» — это говорилось так, по традиции. Какой в безвоздушном пространстве может быть флаг? Поэтому цветные полотнища, некогда гордо развевавшиеся на мачтах кораблей морских, на их космических потомках просто рисовали на бортах светящейся краской.
Вообще, Корнев любил Фронтир.
В портовой конторе Корнев отметил у скучавшего дежурного пункты отправления-прибытия и груз (ну то есть пассажира). Совершить все формальности с договором и произвести оплату Лозинцев предложил уже на «Чеглоке» во избежание чужого (а потому однозначно нездорового и лишнего) внимания. Затем в диспетчерской Корнев быстро уладил вопросы со стартом.
— Ну что, Дмитрий Николаевич, — Корнев вышел из диспетчерской, радостно улыбаясь. — Через час можем стартовать. Если багаж имеется, забирайте и милости прошу!
Багаж коммерсанта Лозинцева состоял всего из одного небольшого чемодана. Нормально, в общем. Деньги электронные, устроиться на всех цивилизованных мирах с комфортом, тем более на недолгое время, тоже не вопрос, так зачем с собой лишний груз возить?
Торопиться было некуда, космопорт небольшой, все рядом, так что до «Чеглока» партнеры шли прогулочным шагом, наслаждаясь погожим деньком, замечательным даже по местным меркам. Здешнее солнце ярко светило и приятно, без излишнего усердия, грело, легкий ветерок приносил запахи чего-то свежего и ароматного — видимо где-то поблизости были знаменитые местные сады.
На «Чеглоке» Лозинцев сразу заработал себе еще один плюс в глазах Корнева, из двух одноместных пассажирских кают первого класса выбрав себе ту, которая была подальше от капитанской. Правильно, мало ли, шуметь будет или еще что, нечего господина капитана-пилота тревожить, у того и так на сон времени почти нет. Следующий плюс Дмитрий Николаевич получил, сразу же переодевшись попроще и потеплее. Почти на всех «северах», и корневский «Чеглок» исключением не был, было принято держать температуру не шибко высокую, градусов семнадцать, а то и пятнадцать, так что свитер был решением очень правильным. Да уж, приходилось господину Лозинцеву на таких корабликах путешествовать, не раз, не два и не десять приходилось…
На связь вышел диспетчер, сообщив, что тягач будет через десять минут. Корнев пригласил Лозинцева в рубку, при полетах с одним пассажиром это не возбранялось, да и вообще, кто на корабле главный? Не спеша разместились в креслах, Корнев в своем, капитанском, Лозинцев на месте второго пилота. Не было, конечно, у Корнева никакого второго пилота, но конструкция предусматривала для него рабочее место. Просто на таких кораблях, как у Корнева, все системы, положенные второму пилоту, были отключены а их функции переданы на капитанский пульт.