Делай что должен
Шрифт:
— Знаете, коллега, — паузу занял Сергеев, обращаясь к Шрайеру, — давайте забудем про наши игры и послушаем господина Корнева. Мне и самому интересно.
Поколебавшись несколько секунд, Шрайер демонстративно, так, чтобы было видно и Корневу, и Сергееву, отключил запись разговора.
— Так вот, — начал Корнев, — чем больше я думал над всем этим, тем сильнее убеждался, что все совсем не так, как кажется с первого взгляда. То есть сначала мне казалось, что просто пираты похитили белую девушку, чтобы продать ее в Исламский космос. Честно говоря, и думать особенно некогда было…
Шрайер и Сергеев понимающе улыбнулись.
— Но
— Хорошо, что ты не пират, — хмыкнул Сергеев.
— Мне и самому нравится, — вернув этот мяч Сергееву, Корнев продолжил. — В общем, одного этого соображения хватает, чтобы понять: пираты охотились именно на Адельхайд Бюттгер. Но я понял не сразу.
— А когда? — поинтересовался Шрайер.
— Когда Хайди прислали тот мерзкий фильм. Кстати, вы узнали, откуда и как его прислали?
— Да, — немного поколебавшись, Шрайер все-таки выдал тайну следствия.
— Вот именно! — Корнев торжествующе воздел указательный палец к потолку. — Любой специалист должен понимать, что рано или поздно адрес, с которого отправлено сообщение, найдут. Конечно, это ни к чему не приведет. Я так думаю, адрес оказался уже не действующим?
— И адрес, и сам компьютер после отправки ни в каких сетях больше не проявлялись.
— Значит, главным здесь было время, которое ушло на поиски. То есть, не так. Главным было напугать Хайди и заставить ее сделать то, что нужно преступникам. А время потребовалось для того, чтобы пока ищут отправителя, дело было уже сделано. Хайди отправляется ко мне, и нас перехватывают на Скраггенхольде именно тогда, когда там поднимают мятеж укры. А во время мятежа простому человеку так просто пропасть без вести! Точнее, погибнуть.
Шрайер, переглянувшись с Сергеевым, спросил:
— То есть, когда фройляйн Бюттгер прислали фильм, вы поняли, что идет охота именно на нее. Это ясно. Но почему вы считаете, что целью было отправить ее и вас на Скраггенхольд? Ведь именно фройляйн Бюттгер предложила, чтобы вы отвезли ее на Александрию.
— Так в том-то все и дело, что ей самой это предложил именно Штрикк! Он попросил Хайди сделать вид, будто она сама придумала такой вариант, а потом разыграл в этом кабинете сцену с возмущением и потерей самоконтроля. В итоге мы все оказались взвинченными и посчитали идею отправить Хайди ко мне домой отличным решением!
— Хм, предложил Штрикк… — Шрайер удовлетворенно кивнул сам себе. — Да, тогда все очень хорошо сходится. Штрикка мы спросим… А вы откуда это узнали?
— Спросил у Хайди, — пожал плечами Корнев. Шрайер и сам бы мог понять.
— А как тебе пришло в голову вообще задать этот вопрос? — поинтересовался Сергеев.
— Да случайно, можно сказать, повезло, — усмехнулся Корнев. — Вы знаете, что в детстве с Хайди произошли два несчастных случая, при которых она чуть не погибла?
— Два? — встрепенулся Шрайер. — Нам известен один. Случайное употребление опасной дозы сильнодействующего лекарства в гимназическом пансионе.
— А потом она каталась с мальчиком на его мотоцикле и то ли отказали тормоза, то ли что-то еще. Мальчишка молодец, действовал
Шрайер быстро пробежал пальцами по клавиатуре компьютера. Наверняка оставил себе заметку, чтобы не забыть проверить случай с мотоциклом.
— Вот тогда я все и понял, — продолжил Корнев. — Когда Хайди меня познакомила с этим парнем и напомнила про ту поездку на мотоцикле. То есть первый раз Штрикк попытался убить Хайди, подсунув ей то самое лекарство. После неудачи подождал несколько лет, пока все подробности этого были забыты. Потом Хайди на летних каникулах по приглашению подруги едет в гости к ее родственникам в деревню, Штрикк приезжает посмотреть, как его племянница отдыхает, и замечает, что соседский мальчишка часто катает ее на мотоцикле. Что именно он там испортил, я уж не знаю, скорее всего, тормоза. Мальчишки любят возить девчонок на большой скорости, и рано или поздно это должно было привести к аварии, причем после отъезда Штрикка. Раз вы его арестовали, думаю, сумеете заставить его рассказать об этом. Но опять не получилось, парень оказался сообразительным. Штрикк опять подождал несколько лет, а потом устроил Хайди путешествие на Альфию…
Шрайер достал из ящика стола три чашки и запустил кофейный аппарат. Кабинет наполнился характерным ароматом, добрым и ярким. Все трое молча ждали, пока кофе остынет настолько, что можно будет его пить. «Господи, вот есть же на свете что-то доброе и радостное, а мы тут сидим и обсуждаем, как хотели отобрать жизнь у юной прекрасной девушки», — такая невысказанная мысль висела над столом доктора Шрайера, и каждый из троих несомненно согласился бы с тем, насколько аромат и вкус свежесваренного кофе противоречит тому, о чем они здесь говорят. Ну, понятно, если бы эту мысль кто-то высказал вслух.
Когда все три чашки опустели, Корнев даже не сразу решился вернуться к своему рассказу.
— Здесь у него тоже ничего не получилось. Даже не знаю почему. По идее, если Штрикку была нужна смерть Хайди, пираты могли ее просто застрелить прямо на Альфии. Может быть, Штрикк именно на это и рассчитывал, а пираты решили заработать лишние деньги на продаже голубоглазой золотоволосой девушки маньяку с Газлиха. Тут, я думаю, нужно опять выяснять у Штрикка, что он планировал на самом деле.
— Кстати, вы правы, господин Корнев, — доктор Шрайер задумчиво кивнул. — И мы, разумеется, это выясним. Но продолжайте.
— А что продолжать? — Корнев развел руками. — Уже и так все ясно. Очередная неудача — и новая попытка.
— Только не через несколько лет, как раньше, а почти что сразу, — вставил Сергеев. — Не укладывается в схему прежних попыток Штрикка. Почему?
Корнев так и не решил, то ли Сергеев и правда не понял, то ли его вопрос был наводящим, чтобы прояснить все окончательно.
— Потому что у него уже не было времени, — в любом случае вопрос Сергеева оказался кстати, чем Корнев и воспользовался. — По своей степени родства с Хайди Штрикк имел право на наследство только, если был единственным наследником. После нашей свадьбы он этого права лишается и единственным наследником становлюсь я.