Делай что должно
Шрифт:
– Нет, - покачала головой девушка.
– Не признаю…
– Что?
– аж взвился прокурор.
– В лежащих перед высоким Судом протоколах все эти преступления перечислены и скреплены твоим собственноручным крестом! Ты сама призналась в них! Ты ползала по полу и целовала пятки дознавателям, только чтобы они снизошли выслушать твою грязную исповедь! И теперь ты отказываешься!?.
– Я… не… ползала… - с трудом качнула головой девушка.
– Да, я… признала. Ты, святой отец… ты был под пыткой? Ты бы подписал и не такое…
– Поклеп на допросчиков и святого обвинителя!
– взвыл прокурор.
– Требую секретаря суда занести это в протокол! Оскорбление и ложное обвинение слуг Храма при исполнении обязанностей! Не ухудшай свое
– Ухудшать?
– усмехнулась Танна распухшими губами.
– Что… хуже костра?
– Молчать!
– заорал прокурор.
– Стража! Утихомирьте ее!
На плечо Танны опустилась ладонь стражника, но не встряхнула, а - с изумлением ощутила она - дружески похлопала. Впрочем, сил на удивление уже не осталось. Она прикрыла глаза и погрузилась в забытье. Травница не слышала, как витийствовал прокурор в ее адрес, как он обрушился на несчастного Хариза за мерзкий Солнцу блуд со многими гулящими девками, не видела, как хмурятся обращенные на нее лица судей. Не видела она и того, как давал показания сначала брат Селим, скрывающий торжествующую усмешку, затем отец Хариза, дворовая девка, ее соседи… Пришла в себя она, только когда стражник осторожно потряс ее за плечо.
Председатель неторопливо возвысился над каменным столом.
– Святой Трибунал выслушал обвинение. Имеют ли обвиняемые что-либо сказать?
– Я не виноват! Это она меня соблазнила!
– почти заскулил Хариз. На него было страшно смотреть, такой ужас читался на его лице.
– Пощадите!
– Он рухнул на колени. Танна лишь молча мотнула головой.
– Святой Трибунал удаляется на совещание, - торжественно провозгласил Председатель.
– Уведите подсудимых в комнату ожидания!
– Он с достоинством повернулся и вышел в неприметную маленькую дверь. Остальные Судьи последовали за ним. Стражник презрительно толкнул ногой все еще стоящего на коленях Хариза, по лицу которого текли крупные слезы, и тот, словно очнувшись, суетливо вскочил на ноги и чуть не бегом бросился по проходу. Стражники, стоящие за Танной, бережно помогли ей встать и, поддерживая за локти, осторожно повели туда же.
Однако в комнате, куда ее привели, Хариза не оказалось. Темно-бордовые занавеси на стенах, мягкие кресла того же оттенка, маленький столик с фруктами и кувшином темной жидкости с терпким запахом - все до того не походило на грубую обстановку комнаты ожидания, что травница растерянно остановилась. Она ждала, что стража спохватится и исправит свою ошибку, но ее лишь бережно подвели к креслу.
– Садись, ведьма, - сказал один из сопровождающих.
– Эк ведь тебе досталось! Давай, давай, в ногах правды нет.
– Я грязная… - пробормотала Танна. Ей отчаянно захотелось, чтобы этот сон продолжался подольше.
– Испачкаю…
– Ничего, уберут, - ворчливо ответил тот.
– Ты, главное, ничего не бойся, но будь повежливее. Тобой сам, - он ткнул пальцем вверх, - заинтересовался. Будешь ласковой - глядишь, и облегчение тебе выйдет. Он, говорят, старик добрый, только обманывают его всякие… - Не дав ей и рта открыть, стражники удалились.
В комнате было куда теплее, чем в зале, но Танну по-прежнему знобило. Боль внизу живота накатывала все чаще, во рту появился солоновато-горький привкус. Скрипнула дверь, и в комнату вошел невысокий полный монах с золотой Колесованной Звездой на шее и вышитым на рясе маленьким серебряным молоточком. Он выглядел пожилым - борода почти вся седая, сквозь жидкие волосы просвечивает лысина. Покряхтывая, монах опустился в кресло напротив Танны и с интересом уставился на нее.
– Ну, здравствуй, красавица, - сказал он.
– Вот ты какая… С верхотуры-то разве разглядишь? Смелая, ничего не скажешь - от собственных показаний отречься…
Танна невидяще смотрела на него.
– Ах, да, - спохватился он.
– Извини, редко на людях бываю, все больше со знакомыми. Меня зовут брат Себегус. Я тут вроде хозяина. Пить хочешь?
– Он ловко плеснул жидкость
– Держи. Да пей же ты, не стесняйся!
Он почти силой заставил ее выпить содержимое кубка. Это оказалось крепкое вино с приятным терпко-сладким вкусом. Оно огненным комком ухнуло в пустой желудок и тут же стало растекаться по жилам. Боль в истерзанном теле отступила, голова слегка прояснилась.
– Так, а теперь закуси-ка, красавица, вино крепкое, а ты голодная… - брат Себегус ловко сунул между безвольных губ ломтик чего-то хрустящего и сладкого.
– Вот так-то лучше.
– Он наклонился вперед и взял руку девушки в свои ладони. Его пальцы словно случайно накрыли ее пульс.
– Ты меня понимаешь? Голова не плывет?
Танна слабо кивнула. Она слегка пришла в себя, и ее начал охватывать страх. Что все это значит? Это не комната ожидания…
– Вот и ладно, - брат Себегус выпустил ее руку и поудобнее устроился в кресле.
– Ты ешь, не стесняйся, - он указал на фрукты.
– Думаешь, кто я такой и что я здесь делаю? Не буду томить.
– Он вздохнул.
– Кто я такой - это просто. Я Настоятель Храма. Заведую всем этим хозяйством с благословения Императора. А ты действительно смелая - половина народа в этом городе сейчас бы передо мной ниц рухнула…
Танна слабо усмехнулась.
– Я не… принадлежу к последователям Пророка… Я уже говорила… допросчикам.
– Ну а кто спорит?
– удивился Настоятель.
– Но, видишь ли, Храм по просьбе Императора еще и за порядком среди магов следит. У нас опыт богатый, - он усмехнулся неожиданно волчьей усмешкой, - так что справляемся, хвала Пророку. Да ты и сама видишь. С тобой вот, правда, незадача вышла.
– Он в раздражении хлопнул ладонью по столу.
– Знаешь, в чем моя самая большая нужда?
– Он подождал реакции Танны, но не дождался и продолжил: - Самая большая моя нужда - в толковых людях. Посмотрел я твое дело. Конечно, белыми нитками шито. Чтобы на мужика порчу навести, могучей колдуньей быть надобно, а ты, уж извини, травница захудалая. Куда тебе такое… - Он выждал.
– Ты хочешь сказать, - наконец с удивлением сказала Танна, - что я невиновна?
– Ну да. Почти невиновна, так скажем. Вот язык у тебя без костей, ну да половину баб в городе перевешать пришлось бы, коли грехом то считать.
– И… меня отпустят?
– А вот здесь, деточка, не все так просто, - вздохнул Настоятель.
– Я бы с удовольствием, но… Понимаешь, народ ведь как думает? Раз взяли, да еще и дом разнесли, значит, есть за что. Невинных не хватают. И тут вдруг тебя отпускают. Нехорошо получится, сама понимаешь. Слухи пойдут, шепотки разные.
– Только бы не сорваться, только бы не брякнуть что… Видящая Правду, бес тебя побери, как же ты мне нужна! И как трудно с тобой говорить!
– Опять же, эти исполнительные идиоты, что с тобой общались, обидятся - мол, вся их работа насмарку. В общем, я бы с радостью, но… - Он развел руками.
Танна с удивлением смотрела на него. Настоятель не лгал, во всяком случае, явно, в его глазах не всплыли желтые прожилки кривомыслия.
– Но ты же Настоятель!
– удивленно прошептала она.
– Ты же можешь просто приказать…
– Я!
– горько рассмеялся брат Себегус.
– Приказать? Деточка, ты еще юна. Храм - это не просто толпа людей, верящих в Отца-Солнце и его колесованного Пророка. Храм - это могучая организация. Вышние опираются на нижних, и опора эта - одновременно их сила и слабость. Да, я силен. Я могу отдать любой приказ - ну, почти любой - и его выполнят. Но вот если он не понравится рядовым братьям, в их рядах возникнет волнение, и чем больше таких приказов - тем выше волны. А с разбушевавшимся морем справиться, знаешь ли, непросто. Я уж не говорю, что старшие братья могут решить избавиться от меня задолго до того, как волны разгуляются. Нет, девочка моя, я не более волен приказать отпустить тебя, чем ты сама.
– Он резко наклонился вперед.
– Но есть и другой путь, Видящая Правду.