Делай, что можешь
Шрифт:
– Кать…
– Да, Николка, – откликнулась с готовностью. – Хочешь чего? Кушать, пить или отдыхать?
Насчет поесть внутри невольно откликнулся довольным урчанием желудок. Ни Ци, ни Юи сытости не дают. Все равно приходится жевать обычные продукты. Хм… А ведь как посмотреть. Почему-то прежде не задумывался. Пища тоже вид энергии, получаемой при переваривании. К сожалению, человек не растение, черпающее энергию прямо из солнечных лучей и растущее за счет воды и воздуха. А ведь, в принципе, именно этого и хотели солнцепоклонники. Просто мне это было неинтересно. Самолечение и помощь больным – вот это важно.
– Тайна. Никому.
– Святой
– Ни, – подивился клятве. – Молчи. Ни всяк. Мам ни. – Ох, как тяжко, когда приходится излагать мысли при его словарном запасе.
– А папе?
О солнце, дай мне терпение. Еще и папаша имеется. Надо поискать в памяти потом, что за деятель. Почему возле больного сына не сидит, скотина.
– Ни. Холос?
Она быстро-быстро закивала. Обнимаю осторожно.
– Лечить, палка начальник хвать?
– На кой черт мы полиции сдались? – удивилась Катя. На удивление прекрасно понимала косноязычную речь. – Мама околоточному платит, нас не тронут. Вон тетка Матрена тоже гаданием и травами промышляет. Аборты делает, и чё?
– Мож лечить?
Видно, столько раз слышал последнее слово, что произношу без запинки и ломания языка.
– Ну, наверное, нельзя. Без лицензии. Поймают – штраф вломят. Потому мама на лапу дает. Чтоб не замечали. Но это так… административное, не уголовное преступление. – Слова явно повторялись за кем-то из взрослых.
Есть! Я выиграл главный приз в больших скачках. Да здравствует светлое будущее! Никто не обратит внимания на первых порах на мои опыты.
– Проснул, думать, – сказал тихо. – Ни хоч остать юрод. Хоч умным. Газет.
Должна же быть дата там. Да и текст любопытно посмотреть.
– Читать научиться желаешь?! – с восторгом воскликнула девочка.
– Ага. Вот. Оно. Много слов. Желаю. Ты обещалка. Ни. Обещалка ни ботать, – поправился.
– Мое слово железное, – извлекла из-за ворота крест и поцеловала.
Между прочим, у меня такой же есть. Почему не сделать из него конденсатор для хранения энергии, раз носят и никто странного в том не видит? Материал, правда, другой нужен.
– Вот вы где! – с довольным выражением физиономии вскричал мужчина, расплываясь в улыбке и блистая железными зубами, и распахнул объятия.
Обхватил меня, практически выдернув со скамейки и прижав к себе. Организм отозвался на действие положительно, но сообразить ничего не успел. Только растерянность и не позволила двинуть в рожу. Еще и несет от него чем-то неприятным. Ага. Это называется перегар. Остатки перебродившей массы без фильтрования. Какая мерзость!
– Ах, сынок, – сказал мужчина со слезой в голосе, – рази ж можно так пугать?
С заметным опозданием пришло облегчение. Дошло – это и есть папаша Николки. Мог бы сразу догадаться. Даже внешне похожи. Постаревшая копия виденного в зеркале изображения, только слегка обрюзгшая, полысевшая и поседевшая. Руки тем не менее крепкие, и человек сильный. Еще бы изо рта так не несло застарелым первачом, когда принялся со смаком целовать. Я невольно отодвинулся, разрывая дистанцию, и лишь потом подумал: может, так принято выражать радость? Баба тоже накинулась. К счастью, отец не обратил внимания на движение. Или сыну со странностями еще и не то выкинуть можно.
– Еда хоч, – прерывая словоизлияния, в которых почему-то почудилась фальшь, как в материнских рыданиях, потребовал
– Конечно, конечно! – вскричал отец, увлекая за собой и не обращая внимания на семенящую сзади Катю. – Уже пора. Как к тебе относятся здесь? Не обижают?
– Холош, – односложно отвечаю.
Я понятия не имел, как именно должны себя вести белохалатники по отношению к больному. Наверное, не хуже, чем к остальным. Поили, на койке держали. Даже простыня и подушка, а не циновка с чурбаном под голову для бесчувственного тела. Но, может, так со всеми обходятся.
– Если что не так, скажи мне! Я их накажу. – И продемонстрировал увесистый кулак.
«Ну да, – скептически подумалось, – а потом выкупать из тюрьмы буйного». Интересно, насколько часто это происходит.
Ужин уже принесли. Оказывается, здесь с больными как с солидными господами обходятся. Приличный кусок речной рыбы, картофель, морковка, практически неупотребляемый прежде напиток под названием чай, содержащий тонизирующие элементы, правда, в очень малой дозе. Еще выдали кусок необычайно вкусного хлеба. А все остальное сытно, не сбалансировано по калорийности и абсолютно неаппетитно. Без соли, специй, соуса и иных ухищрений, делающих пищу приемлемой.
– Больница, – сказал неопределенно отец на невнятную жалобу и, попросив слегка подождать, исчез. Минут через десять вернулся, неся завернутыми в бумажку щепотку соли и немного молотого перца. – Взял в сестринской, – сказал шепотом. – Для себя они держат что получше.
Кажется, он был из тех типов, что везде видят заговоры и попытку обжулить. Как минимум сам не промах. Мало шансов, что «взял» означает – попросил. Скорее, украл. В принципе, меня это не заставило широко раскрыть глаза. Приходилось делать вещи много хуже мелкой кражи. Хотя в детстве еще и не так изощрялся. Вечно ходил голодный и при удобном случае не стеснялся. Разносолами мать не баловала, и денег вечно не хватало.
В животе была приятная тяжесть, «отец» принялся проявлять нетерпение и отправил родственников домой. Не так уж и сложно. Кате надо отдохнуть и выспаться. Завтра в училище, пропускать не надо. Высказать нормально не мог, мучаясь от стыда и беспомощности, но в семье давно привыкли расшифровывать его послания.
Оставшись один, уселся в позу раздумья, скрестив ноги и проигнорировав удивленные взгляды соседей по комнате. Все равно он по определению со странностями, почему бы не иметь еще одну. Ноги плохо складывались, неудобно. Ничего, и не такое преодолевал. Упорства мне было не занимать. В свое время тренировался, пока не освоил самые сложные вещи и не начал создавать собственные, что является высшей категорией среди сенсов и встречается не часто. Хотя во время ученичества иногда хотелось все бросить или проломить голову учителю-солнцепоклоннику. Нет, тот не издевался, просто заставлял снова и снова повторять неудачные действия вплоть до победы. Кто не выйдет на соответствующий уровень, так и останется подмастерьем, гоняющим вместо лечения энергию или подрабатывающим заряжателем конденсаторов. И так можно жить недурно, однако людям без особых запросов и честолюбия. То есть можно было. Пока не возбудились хранители здоровья душевного и телесного. Любые из ряда вон выходящие способности стали опасны. Не любит власть нетипичное поведение, сколько б ни проповедовала терпимость. Смотря к кому.