Делай, как я!
Шрифт:
– Это Джанин, – сказала Валери, представляя низенькую темноволосую женщину. – Я познакомилась с ней во время собеседования в банке. Работу я не получила, но Джанин предложила мне встретиться.
– Но она женщина, – сказала мама.
– Да, мы лесбиянки, – подтвердила Валери.
Мама упала в обморок. Бух. Прямо на пол.
Все вскочили и окружили ее.
Она открыла глаза, но примерно секунд тридцать лежала совершенно неподвижно. Затем закричала:
– Лесбиянка! Пресвятая Богородица! Фрэнк, твоя дочь лесбиянка!
Отец,
– Это мой галстук ты нацепила?
– Это свинство с твоей стороны, – резонно заметила мама, все еще лежа на полу на спине. – Все эти годы, когда ты была нормальной, ты жила в Калифорнии. Теперь же, приехав сюда, ты превратилась в лесбиянку. Разве недостаточно, что твоя сестра убивает людей? Что за семья такая?
– Я почти никого не убила, – возразила я.
– Готова поспорить, в том, чтобы быть лесбиянкой, много положительного, – заметила бабушка. – Например, не придется волноваться, поднято ли сиденье унитаза.
Мы с разных сторон взяли нашу матушку под руки и поставили на ноги.
– Ну вот, все в порядке, – прочирикала Валери. – Тебе лучше?
– Лучше? – с ужасом повторила мама. – Лучше?
– Ну, мы пошли, – сказала Валери, отступая в холл. – Не ждите меня. У меня есть ключ.
Мама извинилась, пошла на кухню и грохнула еще одну тарелку.
– Раньше она никогда не била тарелки, – сказала я бабушке.
– Вот именно. Я сегодня попрячу все ножи. На всякий случай, – ответила бабушка шепотом.
Я тоже пошла на кухню и помогла маме собрать осколки.
– Она выскользнула из рук, – сказала она.
– Я так и подумала.
В доме моих родителей никогда ничего не меняется. Кухня все та же, какой я помню ее с детства. Хотя стены перекрашивали, занавески и линолеум меняли. Пришлось выбросить устаревшие электроприборы и купить новые. Вот и все. В остальном все осталось по-прежнему. Мать готовит картофельное пюре в одной и той же кастрюле тридцать пять лет. Пахнет в кухне так же, как и раньше. Капустой, яблочным соусом, шоколадным пудингом, жареным мясом. И порядки остались прежними. Ленч всегда едят за маленьким кухонным столом.
Мы с Валери готовили свои уроки за кухонным столом под строгим присмотром матери. Теперь, я думаю, то же самое делают Энджи и Мэри Алиса.
Затруднительно чувствовать себя взрослой, когда на кухне твоей матери ничего не меняется. Как будто время остановилось. Я захожу на кухню и прошу, чтобы мои бутерброды нарезали треугольниками.
– Ты никогда не уставала от такой жизни? – спросила я маму. – Не случалось ли тебе захотеть сделать что-то новое?
– В смысле сесть в машину и ехать, пока не окажешься на берегу Тихого океана? Или разрушить все в этой кухне? Или развестись с твоим отцом и выйти замуж за Тома Джонса? Нет, я о таком никогда не думала. – Она сняла крышку с кексов и посмотрела на них. Наполовину шоколадные
– Что? – спросила я. – Я не слышу.
– Я ничего не говорила. Иди в столовую и садись за стол.
– Я так надеялась, что ты сегодня подвезешь меня в похоронное бюро, – сказала мне бабушка. – Там Стивс выставляет Расти Кухарчека. Я с ним в школе училась. Думаю, будет интересно.
По правде сказать, я не была чем-то занята.
– Разумеется, – согласилась я. – Но тебе придется надеть брюки. Я сейчас езжу на «Харлее».
– «Харлее»? Откуда это у тебя «Харлей»? – оживилась бабушка.
– С моей машиной проблемы, вот Винни и одолжил мне мотоцикл.
– Ты никуда не повезешь бабушку на мотоцикле, – вмешалась мама. – Она упадет и убьется.
Мой отец мудро молчал.
– Все будет нормально, – сказала я. – У меня есть еще один шлем.
– Вся ответственность ложится на тебя, – заявила мама. – Если с ней что-нибудь случится, ты будешь навешать ее в больнице.
– Может, мне приобрести мотоцикл? – задумалась бабушка. – Когда у тебя отбирают права, это распространяется на мотоцикл?
– Да! – дружно проорали мы. Никто не хотел, чтобы бабушка Мазур снова появилась на дорогах.
Мэри Алиса ела свой ужин, низко склонившись над тарелкой, потому что у лошадей нет рук. Когда она подняла голову, все лицо было вымазано картофельным пюре и соусом.
– Что такое лесбиянка? – спросила она.
Мы все замерли.
– Это когда девочки встречаются с подругами, а не с мальчиками, – сказала бабушка.
Энджи потянулась за своим молоком.
– Считается, что гомосексуализм является следствием поврежденной хромосомы.
– Я как раз собиралась это сказать, – добавила бабушка.
– А как насчет лошадей? – спросила Мэри Алиса. – Бывают лошади лесбиянки?
Мы все переглянулись. Ответа не знал никто.
Я встала.
– Кто хочет кексов? – с надеждой спросила мама.
Глава 15
Обычно для вечерних демонстраций в похоронном бюро бабушка одевается особо. Она предпочитает черные туфли и широкие юбки. Но с учетом мотоцикла она сегодня надела слаксы и теннисные туфли.
– Мне нужно обзавестись байкеровской одеждой, – сказала она. – Я только что получила пенсию, так что завтра с утра пойду по магазинам, раз уж теперь я знаю, что у тебя «Харлей».
Я уселась на мотоцикл. Отец помог бабушке сесть сзади. Я повернула ключ в зажигании, рявкнула двигателем так, что все трубы завибрировали.
– Готова? – крикнула я бабушке.
– Готова, – откликнулась она.
Я поехала прямиком по Рузвельт-стрит до Гамильтон-авеню, и очень скоро мы оказались перед заведением Стивса.