Дельфийский оракул
Шрифт:
– Я не хотел, – Аполлон произнес это, слегка заикаясь. – Я не хотел, чтобы ее… я не думал, что они посмеют…
Он воззрился на Далматова – растерянно и печально, словно вымаливая прощение. Но Далматов был не священник, чтобы грехи кому-то отпускать. В данный конкретный момент времени ему была нужна лишь информация.
Информация полилась рекой.
Консультационный центр предсказаний и белой магии «Оракул» был идеей первой супруги Аполлона. Он до последнего не знал, чем занимается Татьяна, да и, честно говоря, не слишком-то
Главное, что дела эти явно шли в гору.
Татьяне везло. Везло, как никогда прежде. Бизнес ее, «пребывавший» не столько в кризисе, сколько в преддверии оного, вдруг воспрянул. Несколько удачных сделок – и денежный приток усилился. Самое странное, что Татьяна, прежде отличавшаяся бережливостью, если не сказать – скупостью, вдруг словно утратила всякий интерес к деньгам. Она не то чтобы принялась их тратить, скорее, просто забыла об их существовании.
В отличие от Аполлона.
Сперва он тратил деньги с оглядкой, готовый начать оправдываться в любой момент, но очень быстро сообразил – Татьяне больше нет дела до него. Это было несколько оскорбительно.
Первая любовница появилась случайно. Приятное знакомство, легкий флирт, и территория чужой квартиры. Приключение это оставило приятные воспоминания, и Аполлон с готовностью повторил опыт. Романы его длились недолго, как-то сами собой иссякая – к обоюдному удовлетворению сторон. Инстинктивно ли, но Аполлон выбирал дам, которые не предъявляли к нему претензий и не горели желанием окрутить своего случайного друга, а желали лишь приятно провести время.
Когда Татьяна умерла, Аполлон огорчился.
Во-первых, эта смерть нарушила установившийся жизненный порядок. Во-вторых, ему самому теперь придется заниматься делами, а деловой хваткой Аполлон отнюдь не обладал. В этом отношении он был достаточно самокритичен.
Сперва дела шли своим чередом, не требуя его участия, и он в какой-то момент понадеялся, что так будет всегда. Но проблемы, поначалу скрытые, разрастались, деньги иссякали, а предприятие превращалось в обузу. Еще и этот Центр, который, по-хорошему, закрыть бы надо, но Аполлон привязался к этому чужому детищу. Ему понравилось помогать людям.
А он ведь помогал!
Выслушивал их. Утешал. Давал им советы и принимал искренние, такие сердечные слова благодарности. С некоторыми, особо благодарными клиентками у него завязывались отношения. И отношения эти разоряли его.
Аполлон был щедрым кавалером.
В некоторых пределах.
Но его банковский счет иссякал, и Аполлону пришлось принять решение. С Эммой его познакомил университетский друг. Какой? Ну, обыкновенный. Даже не друг, если разобраться, просто приятель, с которым Аполлон некогда делил съемную квартиру. Это же не запрещено!
Как его звали, этого друга?
Пашкой. Павлом. Сейчас он предпочитает именоваться Паоло. Вообще-то он происходил из состоятельной семьи. Отец – генерал. Мать – генеральша. Она и сейчас сохранила
Если вернуться к Эмме, то Аполлон отнюдь не загорался от счастья при мысли о возвращении в клетку брака, но выбор у него был невелик – или расстаться с Центром, или жениться на состоятельной, пожилой и, в общем-то, весьма неглупой даме. Она некрасива? Ну, Аполлон найдет, где ему утолить свою эстетическую жажду.
Все получилось как нельзя лучше. Короткое ухаживание, принятое весьма благосклонно. И свадьба, на которой Пашка выступал свидетелем. Свадебное путешествие – никакой Греции, но – облагороженная Турция, где все «включено» настолько, что выходить из отеля вовсе нет надобности.
Возвращение.
И жизнь в почти прежней колее. Несколько огорчала лишь явная неприязнь Эммы к Центру, она считала его бесполезной игрушкой и слушать Аполлона не желала. Нет, Эмма не требовала немедленно закрыть Центр. Она лишь не давала денег на него.
И на любовниц – тоже.
Аполлон всерьез начал подумывать о разводе, но тот же Пашка упросил его погодить. Он был умный парень, хотя ум этот порою как-то странно проявлялся. Однако в нынешнем случае Пашка оказался прав – Эмма передумала. Она появилась в Центре без предупреждения, прошлась по комнатушкам – а их у Аполлона осталось всего две, собственный кабинет и приемная, где велась запись, – и сказала:
– Здесь нужно сделать ремонт.
Об этом Аполлон твердил ей уже давно. Ну как ему работать в месте, где потолок треснул, а на стенах проступают темные пятна плесени? Но прежде Эмма и слушать его не желала. А тут вдруг сама…
– И расшириться. Не можешь же ты один заниматься всем! Найми кого-нибудь.
– Кого?
Эмма пожала плечами, выглядела она растерянной, как будто заблудившейся.
– Кого-нибудь…
Аполлон не умел нанимать персонал. И первую гадалку, разбитную женщину цыганистого вида, привел к нему Пашка. Женщина умела раскидывать карты, сочинять и озвучивать громким голосом будущие ужасы, от которых и «избавляла» клиентов на месте. В необъятной сумке ее нашлось место для тоненьких церковных свечей, ароматических масел, бумажных иконок и костяного Будды, который несколько выбивался из общего православного ряда.
Второй сотрудницей стала тонкокостная изможденная девица-спиритуалист, общавшаяся с усопшими…
Третьим – Пашка.
– Зачем это тебе? – его решение удивило Аполлона. Ну, не походил Пашка в его нынешнем рафинированном обличье на мага!
– Я чувствую в себе силу! – ответил Пашка и, проведя по волосам, которых за последние годы изрядно убавилось, произнес: – Лоа проснулся во мне.
Почему бы и нет? Место для старого друга в Центре тоже нашлось.
И жизнь его чудесным образом наладилась.