Деликатная проблема

Луисаф Лина

— Ага.

Наш новый юрист передает «подарочек» Марине.

— Сегодня все в силе? — интересуется он у меня.

— Ммм? — я отрываюсь от экрана ноутбука, уже полностью успев уйти в протокол.

— Идем гулять после работы?

Да, точно, он же тоже с нами.

— Да, как и договаривались, — снова утыкаюсь в протокол.

— Тимур Алексеевич, — обращается к нему Карпушкин, — вы не в курсе текущего положения дел по поводу того ДТП? Тут наш руководитель интересуется.

Замираю.

— Это где вахтовик машину разбил, когда за пивом ехал? Нет, я только

слышал краем уха от Петра, этим он занимается. Пока что навскидку могу сказать, что по всем правилам он должен находиться под подпиской о невыезде и ему должны предъявить обвинение в неправомерном завладении транспортным средством, но там нужно уточнять. Хотите, узнаю у Петра?

— Да, я был бы очень признателен, спасибо.

— Пока не за что. До вечера, Алена.

— Да… Тебе тоже…

Так, хватит, возьми себя в руки. Я трясу головой и вновь включаюсь в рабочий режим.

Несколько часов тянутся невыносимо долго. У меня все стопорится, все валится из рук, мне приходится несколько раз вчитываться в простые тексты, чтобы понять их смысл.

— Соберись, тряпка! — шутливо отчитывает меня Майка.

Нервно хмыкаю. Действительно, нужно собраться. Хотя сказать проще, чем сделать.

Это только кажется, что впереди несколько томительных часов — а потом раз! И пролетает обед (наша столовая), отъезд Майки (приедет к условленному времени), кусалки с отделом кадров, обзвон, сборы подписей.

И я вдруг понимаю, что через пятнадцать минут заканчивается трудовой день, а значит, меня ждет встреча с Иволгой. В груди теплеет.

Глава 23

Через четверть часа ко мне заглядывает Алька. Она уже одета:

— Ну что, идем?

— Да, я уже… Почти оделась. А где остальные?

— Котик в курилке, Женька прихорашивается перед зеркалом, Маринка там же, насчет других не знаю. Майка приедет?

— Да, Артур довезет прямо до больницы.

— Везет же, — по-доброму завидует Алька, — мне б такого мужика.

— Чтоб подвозил?

— Чтоб был.

— А что твой?

— А мы расстались.

Я даже замираю, так и не успев полностью влезть в пальто.

— Когда?

— Да уж неделю назад.

— И ты молчала?

— А что мне, кричать об этом на всех углах?

— Нет, просто…

Просто о таком событии, как расставание с мужчиной, рассказывают подругам. Вроде как.

На улице морозно. Ртутный столбик термометра показывает всего минус двадцать семь градусов, но ветер бросает острые, колючие снежинки прямо в лицо, и щеки вмиг промерзают. Я плотнее запахиваюсь в пальто, глубже надвигаю шапку и наспех, прямо на ходу перематываю палантин.

— Да уж, — ворчит Алька, укрывая пушистыми варежками нос, — погодка-то нелегкая.

— Ничего, — пытаюсь подбодрить ее и себя заодно, — пойдем в сквер, выпьем чего-нибудь горяченького. К тому же там ветра нет.

— Угу.

— Ну что, снегурочки, готовы? — Петр жизнерадостен как и всегда. — Милые мои, вы ж замерзнете, ну кто так зимой одевается?

Женская часть нашей компании и в самом деле одета слишком легко: я в пальто, Алька в своей

короткой шубе с накинутым на голову капюшоном, Женька в модной, также короткой, мутоновой шубке, Марина в легкомысленной куртешке, Римма и Эльвира тоже в чем-то, что больше похоже на писк моды, нежели на что-то практичное.

— А сейчас и не зима, — чисто из чувства протеста и досады на саму себя отвечаю ему я.

— Вы еще скажите, что лето. Держитесь тогда за нашими суровыми широкими мужскими спинами, чтобы вас ветром — незимним — не снесло.

Молча проглатываю шпильку — заслужила. Мы и в самом деле следуем за Петром и Алихановым — как утятки за мамой-уткой и папой-селезнем. От этой мысли становится смешно, и я решаю непременно поделиться ею с Майкой.

Большой шумной толпой мы переходим дорогу, заходим на территорию больничного городка, подходим к главному входу.

Иволга уже ждет нас в вестибюле. Он поворачивается, и через стеклянные двери я вижу его лицо. Мое сердце бешено стучит в груди. Смотрю на него, полностью отрешившись от всего вокруг, вижу только его глаза и его улыбку…

И блондинку, которая отчего-то стоит слишком близко к нему и вместе с ним ждет приближения нашей ватаги.

— Привет, — улыбается Иволга, — это Анастасия, наша операционная медсестра. Она изъявила желание пойти с нами.

— Надеюсь, вы не против, — «операционная медсестра» наклоняет голову набок, и мягкие невесомые локоны нежно обрамляют ее лицо. Чертовски привлекательное, должна отметить, лицо. — Я здесь тоже новенькая и тоже нигде не была. Как узнала, что Алекс выходит в свет, тут же напросилась вместе с ним, даже можно сказать, увязалась.

Алекс.

— Ну что вы, мы только рады, — Петр галантно целует ее руку. — Ах, я словно в цветнике: столько прекрасных дам вокруг, наверное, я уже умер и вознесся в рай.

— А вот это вы зря, — вдруг серьезно отвечает медсестра. — В хирургии не любят шутки про смерть.

— Понял. Каюсь. Больше не повторится. Ну что, дамы и господа, выдвигаемся? Куда пойдем в первую очередь?

— Взял на себя командование, — тихо фыркает Алька.

В другой ситуации я бы как-то среагировала, но сейчас я слишком обескуражена. Весь мой сегодняшний загон по поводу собственного внешнего вида и предстоящей прогулки с Иволгой кажется теперь таким глупым и нелепым. Но хуже другое — я чувствую себя так, будто меня обидно щелкнули по носу тогда, когда я доверчиво потянулась за подарком. На языке становится горько.

— Ух, я боялась, что опоздала!

Это Майка.

Невольно смотрю на нее как обиженный ребенок. Она моментально охватывает глазами все сцену целиком и тут же улавливает новое действующее лицо.

— Привет, — представляется она, — я Мая.

— Настя, — медсестра неожиданно пожимает Майке руку, — ассистент Алекса в операционной.

— Очень приятно.

— Взаимно.

Несколько минут спустя мы, наконец, выходим на улицу. Майка крепко держит меня под руку и вдруг чуть придерживает, заставляя замедлить шаг и пропустить компанию вперед. Немного удивленная, я послушно жду.