Делион. Огненная плясска.
Шрифт:
Над старцем на четырех тросах висел бронзовый саркофаг, причем таким образом, что два первых каната, поддерживающие изголовья были короткими, а два, что держали нижнюю часть гробницы были длиннее и соответственно бронзовая махина висела в полувертикальном положении.
" О боги всемогущие, не может этого быть", - Клепий был удивлен, когда начал рассматривать эту гробницу.
Крышка бронзового саркофага была отлита в виде человека, который был больше, обычного. Но узнал лик этого человека, он уже встречал это властное и непоколебимое лицо, широкие густые брови, ярко выраженные скулы. Ладони фигуры были раскрыты и в одной из них было сгусток
– Не может быть, - теперь Клепий не смог сдержать своих слов. Гробница Фахтаче... Она здесь.
Теперь страж понял, что хочет найти Куарья.
" Король искал не печати, а тело богини. Но зачем оно ему? Он хочет властвовать над культистами?"
Огненная пляска оказалось не тем местом, где может быть захоронено материальное тело Фахтаче. Это было лишь местом ее убийства, которое культисты обратили в место поклонения. Они искали гробницу богини, чтобы возродить ее, но даже не догадывались, что она сокрыта под Ноблосом.
– Даааввннноооо, - Клепий вздрогнул, когда услышал старческий голос, выходящий изо рта, покрытого седыми усами. Я не слышал звук этих шестерен.
Старик оказался живым. Несмотря на всю его немощь на лице, глубокие морщины и вялые губы, в его медленных плавных движениях чувствовалось величие. Старик был больше любого человека, проживавшего сейчас в Делионе.
" Он тоже из бронзовых, человек из второй эпохи."
Старик растягивал каждое свое слово и казалось, что он делал это с неимоверных усилий, будто его легкие засохли и превратились в два больших изюма, что не мудрено. Сколько уже лун пережил этого человек, выйдя из чрева матери? Говорил он на странном языке, имперское наречие было перемешано с какими-то непонятными словами.
" Он не знает нашего языка. Он провел взаперти больше двух тысячелетий, в отличие от Гесиора или Крысиного Короля."
– Кто ты?
– Клепий понимал, что старик вряд ли поймет его, но решил попробовать.
Неизвестный гигант шевельнулся и попытался было встать, однако трос крепко привязанный к его толстой иссохшей шеи не дал ему этого сделать. Каждое его движение казалось неуклюжим, он двигал своими конечностями, будто черепаха, упавшая на спину и пытающаяся перевернуться на ноги.
– Кто ты такой?
– повторил свой вопрос страж, сдвинувшись с места.
Хотя Клепий и понимал, что бронзовый вряд ли сможет сдвинуться с места, но был на стороже. Он двигался медленно и аккуратно, пытаясь не провоцировать того, кто прибыл здесь в заточении несколько тысячелетий.
– Твой язык неведом мне, - отвечал на древнем наречии старик, которого Клепий не понимал.
Саркофаг по-прежнему висел неподвижно. С виду он был очень тяжелым, если уж он упадет на землю, то с легкостью проломит ее. Клепий попытался сообразить, как работают эти механизмы, и сразу же понял, что единственный канат, которым можно было опустить гробницу Фахтаче был на шеи старика.
– Но раз ты уже здесь, значит достоин того, - продолжил говорить старик. Лишь только кровью моего отца можно разрушить клятву, которая сокрывало это место.
" О чем он говорит? Возможно о том, где захоронена печать?"
Старик пытался поговорить с пришельцем, что освободил его отца, но тот не понимал древнего наречия. А ведь последний и настоящий хранитель печати мог бы многое рассказать Клепию о том, кто он такой. О том, как Фахтаче прокляла Месиду, обратив прялку в паучиху и ее собственное дитя, еще в утробе сотворив из него
– Ты что, то хочешь сказать мне, - Клепий обратил внимание на дёргающиеся губы старика, на которых оставались так и не произнесенные ими слова.
Старик хотел рассказать о том, что Фахтаче прокляла дитя Месиды. Но богиня не знала, что Месида вынашивает двойню, и что, когда один из них родится и вырастет, он станет отмщением для своей семьи. Он будет создавать союзы с одними богами и разрывать с другими, он будет нарушать закон и топтать мораль, будет блюсти негласные правила и соглашения с темными, лишь бы убить Фахтаче в ее подземном царстве - Огненной Пляске. Именно второй сын Гесиора и Месиды создаст это подземелье и свяжет вход клятвой крови своего собственного отца, навсегда запрет здесь обе печати и тело Фахтаче, чтобы их смог найти только достойный человек.
Старик понял, что гость не сможет понять его и смирился с этим. Ему бы так хотелось поведать обо всем, что случилось с ним еще две тысячи лет назад. О том, что именно он сделал все так, как есть оно сейчас. Не Гесиор, не Крысиный Король. А именно этот Хранитель Печати. Он не сможет рассказать человеку, которого он увидел впервые за двадцать веков, что он накинул на свою шею петлю, которую невозможно развязать и показал своему гостю жест, который поймет каждый человек, безо всяких слов.
Клепий остановился в пяти шагах от старика. Вблизи он показался еще более внушительным, нежели как при вхоже - одна его ступня, закованная в броню, могла сравниться с голенью Клепия. Хранитель медленно и неспешно поднял свою руку и разжав кулак, приложил ребро ладони к собственной шее. Затем, он погладил свой узел и указал пальцем на огромное колесо с рычагом, которое было в углу этого квадратного помещения. Страж все понял и вытащил свой меч из ножен.
" Сколько мне еще предстоит убить одних невинных, чтобы спасти других? Сколько жертв я должен положить на алтарь свободы всего Делиона?"
Несмотря на то, что шея старика казалось хрупкой, даже зачарованный меч не смог с первого раза отрубить ее. Загустевшая жидкость фонтаном начала бить из его артерии, но второй удар попался прямо в канат.
" О, боги!"
Клепий не смог поверить своим глазам, но удар меча не смог повредить трос. Старик хрипел, захлебываясь собственной кровью, но еще один точный удар уставшего и изнеможённого стража заставил голову старика скатиться с плеч. Крепкий трос, сплетенный из какого-то неизвестного Клепию материала, упал на землю. С меча продолжала стекать кровь и Клепий надеялся, что это был последний раз, когда он обагрил свой меч.
" Клянусь Двенадцатью, как только Печать прибудет в Обитель, я окончу свой путь стража."
Канат казался тяжелее, чем был с виду. Клепий понимал, что он был сплетен отнюдь не из конских волос, то были волосы какой-то магической твари, прочность этого троса хватало даже, чтобы остановить зачарованный меч и скорее походили на человеческие.
" О Боги, неужели это волосы Месиды?"
Взявшись за окровавленный узел, который тысячелетиями был прилеплен к шеи последнего и истинного хранителя печати, страж потащил его к зазубренному колесу.