Делл
Шрифт:
Абонент на том конце поблагодарил и отключился.
Проклятье! Впору было садануть себе по лбу. Ладно бы один, а то втроем, а тут полная затхлость и нищета: ни обоев на стенах, ни красивых штор, ни люстры, только лампочка, свисающая на проводе. Какого черта я ответила согласием? Теперь не будет времени даже накраситься, потому что у меня ровно тридцать минут, чтобы превратить эту унылую захламленную берлогу в унылую чистую берлогу.
С чего начать, с чего начать, с чего начать?!
Подмести? Вытряхнуть половик перед дверью? Вымыть полы? Еще и кровать мятая.
А-а-а-а!
*****
– Неказистый райончик. – Произнес Халк Конрад, оглядывая обшарпанные дома, валяющийся на земле мусор, облупившуюся ограду и пыльные окна. Почти разруха.
– Да уж. – Подтвердил одетый в черную кожаную куртку Мак и вытащил ключи из замка зажигания.
Хлопнув дверцей, из своей машины вышел Дэлл. Кивнул друзьям, мол, это здесь. Жду.
– Пойдем?
Халк кивнул.
Этим утром Дэлл позвонил ему, обрисовал ситуацию и попросил подъехать, чтобы присутствовать в качестве второго свидетеля при подписании бумаги. Надо же, той самой бумаги, которая, вот уж ни один из них не подумал бы, когда-нибудь появится на свет. Но ведь нашелся же человек… Именно человек, а не чмо, как многие другие до этого. А что до района, значит и в таких условиях не все еще пали на дно. Похвально.
Втроем они прошли не к подъезду, а к полуподвальному помещению, куда вела потрескавшаяся бетонная лестница, и остановились перед деревянной дверью. Одиноко смотрел на них четырьмя круглыми глазками зеленый, проржавевший от дождей, пустой почтовый ящик.
Одриард коротко взглянул на друзей и постучал.
Будучи Сенсором – тренированным убийцей и психологом, умеющим работать с человеческой памятью, Халк научился распознавать людей с первого взгляда, и теперь должен был отдать должное худощавой девчонке, сделавшей вид, что она ничуть не испугалась при виде троих мужчин, одного из которых знала едва ли, а двух других видела впервые.
Серая однокомнатная халупа, убогая, как келья монаха (хуже, вдруг подумал Халк), наводила на мысли о полной нищете. Узкая кровать на металлических ножках, один единственный стул, тусклая лампочка под потолком, проем на месте двери, ведущий в крохотный туалет. Ни кресел, ни телевизора, ни ковра на полу. Холодная, пропахшая сыростью конура. Как здесь жить?
Заметив его изучающий взгляд, хозяйка квартиры, одетая в застиранные синие джинсы и серую кофту под горло, отвернулась, сделала вид, что смотрит на небо за окном. Поджала губы, внутренне напряглась.
Он бы и сам напрягся. Халк неожиданно осознал, что за этим гордо выставленным вперед подбородком скрывается стыд. Стыд за собственную убогость, за неспособность заработать больше и жить лучше, за то, что приходится принимать гостей в подобном месте. А ощутив это, вдруг почувствовал искорку тепла.
Не стоит, девочка. Богатство, оно не снаружи. Оно внутри, однажды ты поймешь.
Дэлл, тем временем, передал ей для прочтения договор – два листа, скрепленных степлером и заверенных нотариальной печатью. Меган, так ее звали, стараясь не бросать
Халк переглянулся с Маком.
Ага, говорили глаза Аллертона, мы по сравнению с ней здоровые бугаи устрашающего вида. Я бы таким дверь не открыл. Конрад мысленно с ним согласился. Их троих хватило для того, чтобы в каморке стало чрезвычайно тесно.
Пока Меган читала документ, Халк внимательно наблюдал за ее сосредоточенным лицом. Молодец, вникает в детали, не подписывает все подряд, лишь бы поскорее избавиться от дискомфорта, который привнесли в ее крохотный мирок присутствующие. Умеет сосредотачиваться, абстрагироваться, когда нужно. Хорошая выдержка.
Через несколько секунд его взгляд автоматически пробежал по худой фигуре, волосам, обуви, рукам, снова вернулся к лицу. Довольно симпатичному, следовало признать, лицу. Да, без косметики и, наверное, слишком серьезному, но все же приятному, притягивающему взгляд.
Ее бы одеть по-другому, сводить к стилисту, и тогда Дэлл, глядишь, запал бы…
Да уж… Дэлл в ближайшие лет десять вряд ли теперь на кого-нибудь западет, одернул себя Халк. Скорее, будет как одержимый, наслаждаться свободой, впитывать ее, как иссохшийся от засухи баобаб. Его можно понять…
В этот момент девчонка, судя по лицу, дочитала до пункта «В случае отказа вернуть указанный предмет в обозначенный срок, к клиенту могут быть применены меры физического воздействия, такие как: насилие, нанесение физического ущерба и обыск собственности. В случае утаивания сведений о местонахождении оного, клиент будет подвержен дополнительным мерам принудительного получения информации…»
Халк читал договор утром; Декарт составил его максимально точно и жестко. Возможно, слишком жестко. Такие формулировки могли бы отпугнуть даже мужика, а уж девчонку…
Дэлл тоже заметил, как изменилось лицо Меган, и напряженно застыл. Мак перенес вес с ноги на ногу и затих, пристально глядя на хозяйку квартиры.
Та, дочитав пункт до конца, подняла глаза и посмотрела, но не на них, а почему-то в окно. И улыбнулась.
У Халка от этой улыбки что-то перевернулось внутри.
Не должно быть такой улыбки у девчонки, нет. Может быть, у мужчины, привыкшему к унижению, к тяготам жизни, с горечью осознающего, что никто не поможет, но только не у девчонки. А когда Меган бросила почти веселый взгляд на Дэлла, будто говоря тому «конечно, кто бы думал, что будет иначе?…» у Халка в груди неприятно сдавило.
Ведь это они пришли к ней с просьбой, а не она к ним. Договор хоть и был важен Дэллу, как никакой другой, все же, откровенно угрожал зловещими пунктами. А она улыбалась, и, Халк видел, была готова нести последствия в случае нарушений одного из них.
Как будто привыкла. К плохому.
Легкий кивок - ей в руку легла протянутая ручка. Скрип наконечника о бумагу, и летящий, изящный в своей беззаботности, росчерк готов. Будто не несла в себе бумага страшных слов.
Халк медленно выдохнул воздух, наблюдая за тем, как Дэлл ставит свою подпись.