Делла-Уэлла (Странствие королевы)
Шрифт:
Она опустилась за купой деревьев с начисто обрубленными сучьями и замерла, облокотившись на корявый изгиб растрескавшейся от сухостоя ветви. Осенний паучок - крошечная копня шурушетра - побежал по рукаву полускафандра, и не было сил его согнать, несмотря на отвращение. Чуда не произошло, да и не могло произойти. Просто так ей Юхани не отдадут. И даже не поставят условий. Заслужить. Но как?
Седой тихрианин, сидевший у ног Лронга, бессильно привалившись к плитняковому ограждению водоема, запрокинул голову, так что алые закатные лучи оживили его пергаментное лицо, и мона Сэниа вдруг ощутила зудящее
– Я нашел их здесь, когда они отдыхали на пути к нашему кораблю, произнес совсем рядом невидимый Борб.
– Старик и мальчик, отравленный хамеей. Лронг говорит, что нашел их возле анделахаллы. Больше он ничего не говорит, только плачет от радости.
Плакать от радости. Да. Мона Сэниа стиснула зубы, чтобы ничего не ответить. Эмоции варваров. От радости надлежит смеяться.
– Они знают, что ты здесь?
– сказала она, справившись со своим отчаянием. Плакать-то пристало ей, потому что она ждала совсем другого.
– Естественно! Я хотел сразу же переправить их к кораблю, да засомневался - Ких говорил, что старый рыцарь жестоко переругался с нашим чудотворцем, как бы его снова не хватил удар...
– У рыцарей, как видишь, нервы железные. Но воскресит его, насколько я понимаю, какой-то другой колдун.
– Лронг говорит - это анделисы. Когда они накрывают умершего красным рукавом...
– Сейчас не время обсуждать магические свойства их гардероба. Ты берешь старика, я - Лронга. Мальчишка нам не нужен. Ну, давай!..
Возле корабля было как-то непривычно тихо. Принцесса, отпустив руку Травяного Рыцаря, тревожно огляделась и тут только заметила Скюза и Таиру, сидевших на земле. Самый светлокожий, как все естественные блондины, юноша сейчас был в буквальном смысле слова белее полотна. Таира, зашивавшая на нем штанину, подранную на колене, наклонилась и, перекусив нитку, тихонечко что-то забормотала - похоже, ругалась совсем плохими земными словами. Завидев принцессу, Скюз оттолкнул руку девушки и, перекатившись по траве, оказался стоящим на коленях.
– Мне нет прощения, - проговорил он с неподдельным отчаянием.
– Я не уберег крэгов...
– И Кукушонка?
– вскрикнула мона Сэниа.
– Нет, он на корабле. Я выпустил его первым, а потом запер в шатре, на всякий случай, чтобы он охранял ее...
– Он кивнул на сопевшую от ярости Таиру.
– Меня не охранять надо было, а будить!
– крикнула она.
– Вздумал командовать Гуен, чуть без штанов не остался, и можно сказать, повезло...
Она подняла руку - на ладошке белел пух.
– Все было спокойно, в небе ни птицы, ни ветерка, - продолжал оправдываться Скюз. Я выпустил всех разом. И вдруг, как будто прямо из воздуха, появлялась стая... Крупная белая саранча с зубастыми клювами. Величиной с голубя. Крэги, словно сговорившись, ринулись в ее середину, и стая сгустилась, так что ничего не стало видно. Я крикнул Гуен, чтобы она была осторожна - не поранила ненароком какого-нибудь крэга. И стая помчалась
Мона Сэниа вопросительно глянула на Лронга.
– Да, - подтвердил Травяной Рыцарь, - граница владений Аннихитры. И эта нечисть, похоже, от него - у нас я ни разу ничего подобного не встречал.
– Мне пришлось вернуться, потому что я испугался за... за весь корабль. Это были твари не нашего мира...
Мона Сэниа молчала, покусывая губы и взвешивая все услышанное. В заданных крэгами условиях беречь приходилось в первую очередь Таиру как залог возвращения Юхани. Собственно говоря, она потому и глядела сквозь пальцы на так не к месту вспыхнувшие нежные чувства ее несравненного стрелка, чьи голубые, как незабудки, глаза с трехсот шагов безошибочно метили в сердце врага, что первая любовь всегда имеет два плюса: во-первых, у влюбленного всегда начищены сапоги, а во-вторых, к возлюбленной не надо приставлять дополнительную охрану.
– Ты все сделал правильно, - проговорила принцесса.
– Присутствие Таиры ничего не изменило бы, так как она не обладает нашим даром мгновенного перемещения. Позвать надо было нас.
Но по тому смятенному взгляду, который Скюз бросил на девушку, мона Сэниа поняла, что в неразберихе этого нападения он был способен думать только о безопасности своей избранницы, потому что где одна стая, там могут появиться и две, и больше.
– Никуда крэги не денутся, - жестко сказала она.
– Каждому из них нужна, в конце концов, собственная планета, и тут мы еще поторгуемся. Тихриане не могут путешествовать по всем звездным мирам, так что крэги просчитались, бежав от нас. А сейчас... сейчас у меня просьба к тебе, рыцарь Рахихорд. Мы чужие на Тихри и попали сюда против своей воли. Что и как, расскажет тебе твой сын. Я же прошу тебя, пока мы не найдем моего малыша, забыть свои распри с сибилло. Мне нужна каждая кроха помощи...
– Да он просто выживший из ума шут.
– Голос бывшего узника был тих, но тверд.
– Он и в молодости был просто полуобезьяной. Так что не надейся на него... как тебя величать, светлолицая?
– Принцесса Сэниа, - быстро подсказал ему сын.
Старец пошевелил спутанными бровями:
– Забудь о сибилло, принцесса, погляди лучше на небо, которого я был лишен столько преджизней... Алые перья от края до края предвещают на завтра бурю. Почему ведун не предупредил тебя?
– Мой корабль не боится бурь. Сибилло предусмотрел это. Но если ты советуешь, то мы перелетим в другое место, хотя бы в Ракушечник.
– Нет, нет!
– вскочила на ноги Таира.
– Нам нужно оставаться здесь.
– Это еще почему?
– Принцесса нахмурилась: девочка начала позволять себе командовать всем кораблем.
– Потому что... Я назначила здесь встречу. Возле Анделисовой Пустыни.
– Кому?!
– вскрикнули разом юноша и принцесса.
– Полуденному Князю. Я послала ему молвь-стрелу.
XII. Оцмар Повапленный
Известие о пропаже крэгов не произвело такого эффекта, как это сообщение.