Делла-Уэлла (Странствие королевы)

Ларионова Ольга Николаевна

– Гуен, - повторил мальчик укоризненно и раскинул руки.

Исполинская белая тень зависла над ним, мелко трепеща крыльями, точно жаворонок, и стало очевидно, что размах этих крыльев несколько шире, чем раскрытые руки его хозяина. Затем последовало неуловимое пике, и вот уже пернатое чудище заняло явно привычное место на подставленном ему плече.

– Она будет телохранителем ваших птиц, - чуть грассируя, звонко и властно проговорил мальчик.
– И на нее можно положиться.

И все джасперяне склонились перед ним так почтительно,

как, пожалуй, кланялись только принцессе.

И тут только мона Сэниа поняла, что никакой это не мальчик, а девушка.

Совсем юная девушка.

И недопустимо прекрасная.

III. Ущелье медового тумана

Первым из естественного шока начал выходить Юрген.

– Стамен показывал мне голограмму, - пробормотал он, - но я и представить себе не мог...

Было совершенно непонятно, относится ли это к девушке или к птице. Командор встряхнулся, как мокрый петух:

– Знакомьтесь: Таира Сиянова, в ряду немногочисленного пока Потомства доктора Стамена - дочь младшая, любимая. Прямо как в сказке...

– Старшая, - мягко поправила его докторская дочь.
– Тем не менее любимая. А теперь мне нужно, чтобы здесь собрались все - и люди, и птицы.

Старшие дружинники, чьи крэги отдыхали в каютах, пока их хозяева осваивали свои офиты, бросились к кораблю, спотыкаясь и налетая друг на друга. Через секунду они уже мчались обратно с крэгами на сгибе локтя.

Девушка повернулась на каблуках и очутилась нос к носу с моной Сэниа.

– Все!
– повторила Таира.

Принцесса не двинулась с места.

– Сэнни, принеси Юхани, - сказал Юрг.

Мона Сэниа словно окаменела. Ей приказывали. Ей приказывали на глазах всей дружины, не говоря уже о собственном муже. И она должна повиноваться ради Джаспера. Ради Джаспера, черт побери, королевой которого она рана или поздно будет!

Мимо протюхал Юрг, направляясь за сыном. Мона Сэниа так и стояла не шевелясь, потрясенная теперь уже не происходящим, а той нелепой, невесть откуда взявшейся мыслью, только что промелькнувшей в ее мозгу.

Да на кой черт ей королевская корона?

Кукушонок беспокойно завозился - видно, прочитанная им принцессина мысль привела и его в смятение. Но и остальные крэги вели себя, мягко говоря, нетрадиционно: они встряхивались, охорашивались, бесцеремонно разглаживая себе клювами перышки, а фиалково-голубой красавец Скюза даже по-павлиньи развернул хвост, явив до сих пор не виданные никем черные глазки с лимонными лунками.

– Пожалуйста, встаньте вокруг меня, - попросила Таира, тихонечко оглаживая свою питомицу.
– Так. Так...

Подбежал Юрг с малышом. Тот выгибался, потягиваясь, - не вовремя разбудили; уже знакомые с его манерами островитяне приготовились услышать трубный рев.

– Ой, - сказала Таира, увидев сморщенную рожицу, - Юрий Михайлович, а как его зовут?

– Юхани, - сказал гордый отец.
– Можно - Юшка. Девушка наклонила голову к правому плечу (на левом восседала Гуен), по-соловьиному

щелкнула и показала представленному ей джентльмену кончик языка.

– Ю-ю!
– позвала она.

Ненаследный принц дрыгнул голыми пятками и засмеялся.

"Если она возьмет его...
– пронеслось в голове у моны Сэниа.
– Хотя - что тогда?"

– А теперь постойте немножечко спокойно, - велела укротительница сов. Все замерли.

– Ррыжикррыжикррыжик...
– Казалось, в горле у Таиры одновременно перекатываются хрустальная горошина и шершавый абрикос. Продолжая издавать эти странные звукосочетания, она медленно поворачивалась на каблуках, так что зоркие немигающие глаза белоснежной птицы попеременно останавливались на всех присутствующих - как на людях, так и на крэгах.

– Вот и все, - сказала девушка.
– Гуен запомнила вас и будет служить любому прекрасной охраной, днем и ночью. Для того она и создана.

Было заметно, что ей уже не раз приходилось демонстрировать способности своей подопечной. Хотя - кто под чьей опекой находился?

– Может, так сразу и попробуем?
– спросил Юрг.
– Или она в сумерках уже не очень?..

– Она всегда даже очень, - высокомерно отрезала Таира.
– Гуен, мышку заработать хочешь?

Птица встрепенулась, отчего стала раза в полтора объемистее. Сейчас все беззастенчиво разглядывали ее, дивясь черным сверкающим глазам, которые словно лежали на тарелке, устланной перьями, и страшным голубоватым когтям, сжимавшим что-то вроде эполета из толстенной кожи, прикрепленного к левому плечу рыжей курточки с зеленым воротником, совсем как у стрелков Робин Гуда; но больше всего поражали три хохла на голове, образующие своеобразную корону, - два "уха", как у филина, и затылочный гребень, отличающий орла-скомороха.

Если бы кто-то из присутствующих, кроме Сияновой-младшей, разбирался в орнитологии, такое сочетание показалось бы ему просто издевательством над всем сонмом земных хищных птиц, как дневных, так и ночных. Но здесь знатоков не наблюдалось, а были только зрители в той или иной степени благоговейного изумления.

– Меня просили поторопиться.
– В голосе девушки послышался упрек, к которому примешивалась легкая насмешка, - видно, перед мощью когтей и клюва Гуен приходили в замешательство сплошь и рядом.

Все присутствующие невольно обернулись к принцессе, ожидая ее решения. Кукушонок встрепенулся и поднял хохолок, что сделало его похожим на венценосного журавлика.

Принцесса выдержала паузу.

– Скюз, ты увереннее других чувствуешь себя без крэга, - проговорила она тоном, не терпящим возражений, - отпусти своего поводыря.

Скюз тряхнул своими соломенными кудрями, тщательно уложенными поверх обруча, и подбросил вверх своего голубого пернатого спутника - тот радостно взмыл в темнеющее небо, и алые лучи наполовину скрывшегося за горизонт солнца на миг превратили его фиалковый наряд в аметистово-лиловый.