Деллин Шторм

Пашнина Ольга Олеговна

– Хорошо.

Теперь, боясь снова перенестись вместо того, чтобы открыть проход в Штормхолд, я не торопилась выпускать магию на свободу. А без этого Изабелла заскучала.

– Собираешься сказать своему любовничку, что скоро вас будет трое? Не думаешь же ты, что Акорион пригласил тебя и вправду выпить чашечку кофе? Как будто он вообще любит кофе. Знаешь, в этот раз я дам тебе поспать, потому что очень, ОЧЕНЬ хочу видеть, как ты объясняешься с этим огневиком. Как он поймет, что ты не сумеешь сохранить ему верность, и вся ваша любовь испарится

в один миг. Думаешь, ты нужна ему после вторых рук? Думаешь, он будет лежать и ждать, пока ты там развлекаешь нашего бога?

– Деллин…

Я открыла глаза. Кейман силой разжал мой кулак, даже с некоторым удивлением глядя на следы от впившихся ногтей. Кровь казалась непривычно яркой на фоне серых красок окружающего мира.

– Не могу, прости. Не могу сосредоточиться.

– Хорошо. Попроси ее подойти вон к тому дереву, со скрюченным стволом. Видишь? Я хочу ей кое-что сказать. Если согласится, махни мне рукой, что бы я не болтал, как дебил, сам с собой.

Я посмотрела на Изабеллу, взгляд которой не потеплел ни на йоту. По ней нельзя было сказать, что она настроена на разговор, да и диалога без меня у нее не получится. Не дожидаясь моего ответа, Кейман направился к дереву у самой кромки леса.

– Пойдешь? – спросила я.

Отвернувшись, Изабелла пожала плечами. Но неспешно побрела в сторону Кроста, а я вся обратилась в слух. Но до меня не долетало ни звука, а еще Кейман словно специально отвернулся, что бы я не смогла прочитать по губам. Хотя почему словно? Он сделал это специально. И что бы ни говорил Изабелле, она… слушала?

Я сидела на мягкой траве, но казалось, что на иголках. Все пыталась уловить на холодном лице принцессы хоть какую-то эмоцию. Но она, кажется, давно перестала чувствовать что-то кроме ненависти.

Баон, Изабелла, огневик Ран, Эйген и остальные – кто еще станет жертвой наших с Акорионом взаимоотношений? Если ему удастся подтолкнуть меня в нужном направлении, к Изабелле присоединятся еще многие.

Присоединятся… многие.

Хм. А это интересная идея.

Я так увлеклась внезапно пришедшей в голову мыслью, что пропустила момент, когда Крост вернулся без Изабеллы. Покрутила по сторонам головой, но никто из принцесс не прятался за деревьями и не сидел в засаде на камнях.

– И что? Она просто ушла?

– Да.
– Крост пожал плечами.

Он сел на камень, задумчиво посмотрел в небо и сказал:

– Опять гроза?

– Ты спрашиваешь меня? Или себя?

– Не знаю. Не понимаю, как это место реагирует на нас с тобой.

– А скажи честно. Ты хоть немного по нему скучаешь? По брату. Вернее, по тому, каким он был когда-то и мог быть.

– А он мог?

– Я не знаю. Но меня постоянно преследует чувство, что часть меня просто вытащили и разбили. Так странно. Я ненавижу его и боюсь, но, в то же время, у меня ощущение, как будто… скучаю. Это опасное чувство, оно заставляет видеть в Акорионе человека.

– Он твой близнец. Тебе виднее, был ли он этим человеком

когда-то. Что до меня… жаль, что не получилось воспитать вас так, что бы не причинить вреда. Моя любовь к тебе наделала много дел. Но я уговорил себя, что если бы не это, толчком стало бы что–то другое. Он ведь начал обрабатывать тебя еще до того, как мы поженились. Будить в тебе тьму.

– Проблема в том, что там было, что будить.

– Во всех есть эта частичка. Она часто нашептывает странные… слова. Твоя просто обрела облик.

– Да, и я спала с этим… обликом. Интересно, как это назвать?

– Крайней формой нарциссизма, - фыркнул Кейман.

– Думаешь, Бастиан действительно не простит мне этот кофе?

– Думаю, что если любит тебя, а не образ, который преследует его с первого курса, то простит. Ты всегда лезешь всех спасать.

– Или убивать.

Я снова огляделась, до сих пор не веря, что принцессы ушли.

– Можно свести человека с ума, но это не перечеркнет его прошлое. Твои несчастные птички и прочая живность никуда не делись. Тебя вернули в мир смертных, снова вырастили – и снова получилась девочка, которая всех спасает. А это значит, что в один момент девочка просто свернула не туда, вот и все. Главное второй раз свернуть в нужную сторону.

– А мне кажется, что чем меньше я сопротивляюсь, тем проще будет одолеть его.

– Ценой всего?

– Я – не все. Ты прав, Штормхолд справлялся без меня. Справится и дальше, если вдруг…

– Вот этого Бастиан тебе точно не простит. Не забывай, что теперь у тебя… гм… есть личная птичка, о которой тоже нужно заботиться.

– Что ты сказал Изабелле? Она ушла? Оставит меня?

– Не знаю. Но у тебя будет передышка. Научишься их контролировать. Придется на время забыть о принципах гуманизма. Баон нам нужен, а до принцесс сейчас нет дела.

«Принцессы тоже нужны», - подумала я, но ничего не сказала. Потому что Кейман обязательно запретит. Приведет миллион аргументов, почему мои идеи бредовые, опасные или нелогичные, но он не имеет никакого отношения к хаосу и смерти, а я связана с ними если не по крови, то по магии, которая вместе с кровью течет по венам.

– Так что ты ей сказал? – напомнила я.

– Что ты хорошая девочка, которую все любят. Что тебе нужно учиться, иначе хорошая девочка превратится в плохую и сама вылюбит всех. И что это моя территория, а на ней я решаю, кто и чьей ненависти достоин.

– Ты врешь. Изабелла не купилась бы на это.

– У меня нет для тебя другой версии. Или прими эту или смирись с тем, что не все разговоры предназначены для твоих любопытных ушей. А теперь закрывай глаза и сосредоточься на школе. Подумай о столовой. О вкусном сэндвиче на завтрак, который ты пропустила. О запахе мятного чая. И клюквенном десерте.

Я сглотнула слюну и подумала, что за сэндвич могу отдать половину царства. А уж разорвать пространственную ткань ради клюквенного десерта… да я и ещё не то могу!