Дело №1157
Шрифт:
– Конечно! Да тут половина города знает, с кем наша Геля якшается. Один только Николай не в курсе ее похождений.
– А вы почему не расскажете?
– Не мое дело, товарищ полицейский. Пусть разбираются сами. Да, у Николая тоже любовниц хоть отбавляй. Геля знает, что он ей изменяет,
– Получается, что они оба рогатые? – хмыкнул Осокин.
– Да, – сухо ответила Шуваева. – Даже сын, и тот в курсе похождений своих родителей. А почему вы позвонили?
– В деле новые подробности появились, – заученной фразой ответил Осокин. – Вот теперь проверяем версии. А про Николая можете что-нибудь сказать?
– Только то, что он недавно, месяца два-три назад, с помощью юриста составил завещание, – сказала экономка. – Только что в этом завещание написано, я не знаю. Ой!
– Николай умирать собрался что ли? – спросил Осокин. – И откуда такая информация?
Экономка молчала. Потом выдохнула и ответила:
– Матвеев сказал.
– Матвеев?! Он прям ходячая энциклопедия. Арина, спасибо вам за помощь.
Как интересно всё складывается. Федорков составил завещание. Эдик в курсе? Еще юрист. Самое важное теперь – узнать, что же написано в завещании. А если Матвеев знает об этом, значит, Геля тоже знает о завещании. Мотив? Самый настоящий. Выходит, заказное убийство. Только исполнитель кто?
Данил записал все в блокнот. Решил обрадовать Дымова.
– Слушай, я сейчас узнал от Шуваевой, что Федорков, оказывается, завещание составил, – сказал Осокин в трубку.
– Завещание? Он шо, помирать собрался?
– Да если б я знал. Надо теперь его
– Согласен. Останется только найти исполнителя. Что ж, молодец, лейтенант, хвалю. Давай, завтра все обсудим в участке, – и Дымов положил трубку.
Все складывается как нельзя лучше. Расколоть Федоркова, чтобы показал завещание и дело в шляпе. Это насколько же надо не любить собственного сына, чтобы подвести его под убийство. Или Эдик ей не родной сын?
Данил встал возле окна. На дворе ночь. Горят тусклые фонари, устало едут машины, вяло падает мелкий снежок. «Зимушка-зима, осчастливила ты наш отдел убойный. Да еще как, на самого богатого человека в области замахнулась».
Осокин сел на диван. Родная мать посадила сына в тюрьму. В голове просто не укладывается. А когда он последний раз звонил собственной матери? На той неделе.
Набрал знакомый номер.
– Данил, как ты? – из трубки доносился радостный голос. – Всех преступников поймал?
– Почти, – улыбался в ответ Осокин. – Я приехать хочу к тебе в гости. Сейчас дело одно раскроем, очень важное и тогда отпуск возьму. Примешь?
– Спрашиваешь еще! Конечно, приезжай, – радовалась мать. Говорили они еще минут десять. Рассказывали друг другу все, что с ними случилось.
Данил убрал мобильник. Поговорил с матерью, и сразу стало легко. А смог бы он также поговорить и с отцом? А помнит ли отец про них, пишет матери? Вряд ли, иначе она бы все рассказала. Отец забыл их, они забыли его. Все по-честному.
Конец ознакомительного фрагмента.