Дело 28. Метод Петербуржский. Приключения Петечкина и Васирова, обыкновенные и невероятные. Юмористический шпионский детектив. Часть 2
Шрифт:
"Роман написан ручкой эрих краузе на Эпл 12. Сертификат имеется.
Все персонажи вымышлены… жизнью. Совпадения с реальными личностями случайны!"
Лёгкий
Чтобы вычислить маньяка, надо мыслить как маньяк. Александр знал этот метод и следовал ему. Он слонялся по Питерским дворам, наводя ужас на бомжей и бродячих собак. Редкий запоздалый прохожий запросто мог схлопотать инфаркт, убегая от лишь бредущего за ним, но всегда догоняющего человека, в котором он непременно готов был видеть того самого маньяка, которого искали все патрульные и охотники за головами. Но догнавший загнанную жертву лишь обнюхивал её и отпускал.
* * *
На большом совещании были все силовые ведомства, никто из них не знал, как изловить маньяка, поэтому с интересом выслушивали неизвестно откуда прибывших двух парней с военной выправкой, но своими рваными джинсами, позволяющими вспомнить о какой-то там Горбатой Горе. Но ни одно силовое ведомство не признавало
И, тем не менее, все вынуждены были принять их план, так как другого никто предложить не мог. И совместным решением дали им полный карт-бланш на любые действия и последствия, лишь бы только был результат.
* * *
Руслан же просиживал в архивах, изучая все зарегистрированные случаи. Он обнаружил закономерность – все маньяки совершали свои злодеяния недалеко от воды. Будь то река или уличная колонка. Хотя таковых уже не было. На худой конец могла сойти обычная кухонная раковина. Он понимал, что это тупиковая идея, но упорно мусолил эту тему.
Несомненно, славу Петербургу как столице маньяков, заложил ещё сам Фёдор Достоевский. Его Родион Раскольников, с топором под пальто мог бы стать предводителем маньяков, если бы они собирались в кланы. Но, слава всевышнему, маньяки предпочитали действовать в одиночку, а не стаями.
На заре дерьмократии, с лёгкой руки журналиста и писателя Андрея Константинова на всём постсоветском пространстве с начала '90-х стало широко известно клеймо "Бандитский Петербург". Романтизм преумножал славу Питера как столицы злодеяний.
Конец ознакомительного фрагмента.